Тайна Чон-Таша. Дочь ищет отца



Тайна Чон-Таша. Дочь ищет отца

Поиски отца


Телеграмма дошла в Ак-Олен сразу, и Айганыш-эже стала собираться в дорогу. Надела лучшее платье, завязала как платок, строго, самую красивую косынку.

Автобус шел быстро, Иссык-Куль постепенно оставался позади, только солнце очень сильно, до слез, слепило глаза. Телеграмма была от Клары, дочери брата Омора: завтра, тридцать первого июля, Айганыш Джумаева приглашается на встречу с Президентом Акаевым.

В селе и совхозе "Кок-Мойнок" Айганыш-эже знают все. Почти сорок лет, до пенсии, заведовала она фельдшерско-акушерским пунктом. Сколько людей вылечила, сколько родов приняла! А вот в Бишкеке, в зале на седьмом этаже здания, где находится Кабинет министров, ее не знал никто. И она никого не знала. Так и сидела за столиком в левом ряду, у окна, рядом с Кларой и внуком Эрмеком.

Она узнала бумаги Омора, которые вместе с Адией, его женой, они в марте тридцать восьмого, после обыска, спрятали в сундуке в сарае, а потом увезли с собой. Вспомнила, как они в страхе уезжали из Фрунзе - им немедленно приказали освободить квартиру.

Как ехали в родные их, Джумаевых, края, на Иссык-Куль: Адия с двумя маленькими детьми и она. По ночам ехали на перекладных, а днем прятались в домах добрых людей.

Клара достает эти бумаги, две фотографии отца - больше нет, кладет их на стол. Для нее отец остался в памяти вот таким: серьезно смотрит в объектив. А Айганыш запомнила старшего брата радостным, веселым. Окна дома, где брату дали квартиру, выходили на Дубовый парк. Снег тогда уже почти сошел, приближался праздник. На восьмое марта Омор всегда дарил жене и сестре маленькие подарки, приносил цветы. Адия сидела дома, нянчила трехмесячного сына, а Айганыш уже заканчивала медучилище.

Омора арестовали на работе - второго марта, утром, около одиннадцати. Заместитель заведующего отделом руководящих партийных органов (ОРПО) ЦК КП(б) Киргизии был обвинен в принадлежности к социал-туранской партии. Это был один из самых тяжких, смертельных грехов в Киргизии 30-40-х.

Рабфаковец Среднеазиатского государственного университета, член В КП(б) с двадцать седьмого, ОморДжумаев безоглядно верил в победу мировой революции. Роза, Клара, Мик - такие имена дал он дочерям и сыну. В честь Люксембург, Цеткин и молодежи, идущей к коммунизму. Но вечерами, беря новорожденного сынишку на руки, тихонько называл его Мишкой.
Тайна Чон-Таша. Дочь ищет отца

Когда над семьей Омора, в день ареста освобожденного бюро ЦК КП(б) Киргизии от занимаемой должности и выведенного из состава кандидатов в члены ЦК, нависла смертельная угроза, его отчим Аалы усыновил приемного внука. Не умевший еще ни ходить, ни говорить, оставшись без отца, Мик стал Михаилом. Михаил Алиевич Алиев окончил агрономический факультет сельскохозяйственного института, живет и работает в иссык-кульском селе
Джылу-Булак.

... Пришла беда в квартиру N 5 дома N 70 по улице Пушкина. Кларе шел третий год. Запеленав сына, Адия побежала к серому зданию ЦК...

Айганыш-эже тяжело вздохнула... Надо обязательно сходить с Кларой к их старому дому, на Пушкина. Там, говорят, сейчас редакции, но, может быть, разрешат посмотреть их квартиру?

Что-то и Клара волнуется. А людей сколько! Она слышала внизу в приемной, пока ждали - из Оша приехали, из Таласа, Нарына, из Алма-Аты...

До последней минуты ни Айганыш-эже, ни Клара Оморовна не знали, для чего их пригласили на встречу с Президентом. Может быть, догадывались.

Накануне, взволнованная, Клара Оморовна приехала в редакцию.
- Мне звонили сегодня из КГБ. Приглашают на встречу. Вы не знаете зачем?

Я не знала. Но как-то, в одной из наших бесед она уже рассказывала, что в справке о реабилитации отца, которую они с матерью получили в октябре пятьдесят седьмого, стояла дата приведения приговора в исполнение.

Дата, которая отчетливо читалась на копиях обвини-тельных заключений, найденных среди останков в последние дни раскопок, была на цифру меньше.

Об этом знали пока немногие.

Девятнадцать лет разыскивала мужа Адия Токжанова, мать Клары. Пыталась хоть что-то узнать о его судьбе. Куда только не обращалась! И не после марта пятьдесят шестого - ДО. "Приговор окончательный и обжалованию не подлежит", - ответили ей в очередной казенной бумаге из Москвы в сорок первом. Ответили "по законам" времени - резко, недвусмысленно.

Откуда в маленькой сельской учительнице было столько веры и мужества?

Отца Клара помнит смутно. Но знает о нем немало. От матери, от Айганыш-эже: память нельзя расстрелять.

Как жили они, дети "врагов народа"?

В пятьдесят четвертом, после окончания десятого класса, Клара Джумаева сдавала вступительные экзамены. Она хотела в Москву, в университет, на юрфак. Считала, что, только став юристом, сможет доказать невиновность
отца и найти о нем хоть какие-то сведения.

Экзамены сдавала во Фрунзе, в школе-интернате N 5, единственной по тем временам, где преподавание велось на киргизском.




Клара Джумаева:

На экзамены съехались ребята и девушки со всей республики. Один паренек сдавал их особенно хорошо, поступал он, если не ошибаюсь, в геологоразведочный институт.

И вот очередной экзамен - по истории... Открывается дверь и в коридор выходит парнишка, решивший стать геологом. Не говоря ни слова, он идет к окну. Стоит, отвернувшись от нас, обхватил голову руками. Стоит молча и тяжело дышит, закусив губы. А потом глухо произносит: "Он сказал, что мой отец контра". И заплакал.

Вхожу в класс и я. Первые вопросы задает тот же экзаменатор: кто родители, чем занимаются?

Об отце ответила: был обвинен и осужден, связи с ним нет. Экзаменатор стал допытываться: за что осужден? Диалог наш продолжался.

Я: - Не знаю, - обвинили и все!
Он: - А мама что, не рассказывала?
Я: - Рассказывала, что он не виноват, все говорят, что он не виноват!
Он: - Если бы был не виноват, не осудили бы.
Я: - Это была ошибка.
Он: - Какая ошибка?!
Я: - Если знаете, расскажите! Что вы хотите от меня? Вот! Конституцию я сдала на пять. Родители не отвечают в таких случаях за детей, а дети за отцов! Но он не виноват!
Он: - Ну как это не виноват?!
Я (кричу уже): Расскажите - за что?! Он не виновен! Что вам нужно от меня?!

Встаю, хватаю зеленую суконную скатерть, приподнимаю стол, беру стеклянную чернильницу. Нужна мне эта
Москва, могу и не ехать!

Русский мужчина, представитель Москвы, мельком посматривал в нашу сторону. Сейчас он встал, подошел ко мне, взял за плечи, усадил рядом с собой. Никто в комнате не проронил ни слова... Потом москвич что-то говорил моему экзаменатору в белом, модном тогда чесучевом костюме, негромко, но твердо.

Документы мои оформили, но, конечно, не в МГУ.

Юристом Клара не стала.

Работала на заводе, окончила экономический факультет университета, работала бортпроводницей. Одной из первых начала летать в Москву на Ил-18. Вырастила дочь.

...Вместе с Кларой Оморовной смотрим второй том Киргизской Советской Энциклопедии. Вот она, фотография ее экзаменатора. А вот и статья о нем: в тридцать шесть - доктор исторических наук, в тридцать семь - профессор, в сорок - академик Академии наук республики. Академиком он стал в том, пятьдесят четвертом, когда, чувствуя полную безнаказанность, издевался над мальчишками и девчонками, которые свято, до исступления, верили в отцов, которых не знали.

Чтобы там ни говорили и писали историки в чесучовых костюмах.
Тайна Чон-Таша. Дочь ищет отца

... Президент Акаев начал читать список.

Поименный, составленный по результатам работы в архивах список ста тридцати семи человек, останки которых были обнаружены на Чон-Таше - следствие, опираясь на данные судебно-медицинской экспертизы, называет цифру сто тридцать восемь.

Многие из фамилий этого скорбного списка Клара узнала раньше, чем научилась читать, они - часть ее жизни. С чьими-то женами мама, вернувшись во Фрунзе, носила передачи - то, что могли собрать тогда вмиг обнищавшие семьи. Передачи принимали. Хотя тех, кому они предназначались, давно уже не было.

Часами, летом и зимой, ходили они вокруг здания НКВД, городской тюрьмы, ездили на Пишпек. Затаив дыхание, напрягая слух, слушали переклички заключенных, до рези в глазах всматривались в одинаковые серые лица тех, кого грузили в товарные эшелоны и увозили далеко на север - в Норильск, на Енисей.

С детьми многих Клара была знакома и раньше - общее горе сблизило на годы, на десятилетия.

Кого-то видела впервые.

Аида Юсуповна Абдрахманова.
Лариса Баялыевна Исакеева.
Эркин Касымович Тыныстанов.
Рафа Иманалиевна Айдарбекова.

Они не скрывали имен, не меняли отчества и фамилии.

Они, тысячи таких как они, верили отцам, которых, может быть, и не запомнили.

Верили в самые черные дни. Почти у всех они пришлись на годы, когда помощь и совет нужны особенно.

Вот они, в зале: дочери председателя Совета Народных Комиссаров Киргизской АССР Юсупа Абдрахманова, его преемника на этом посту БаяЛы Исакеева, председателя Киргизского облревкома Иманалы Айдарбекова, сын редактора газеты "Эркин-Тоо”, наркома просвещения, профессора Касыма Тыныстанова.

Дочери, сыновья, брат наркома просвещения Киргизской АССР Осмонкула Алиева, жена наркома сельского хозяйства Киргизской ССР Эркина Эссенаманова - они выходили к микрофону, впервые, может быть, расправив плечи и подняв голову: они ни в чем не были виновны.

Они знали это всегда.

Сегодня об этом узнали все.

... Голос Президента звучал чуть глуше обычного: Булатов Абдрахман... Гольцев Петр Николаевич... Дейс Фридрих Готфридович... Джамансариев Асанбай, Джиенбаев Хасан, Джумаев Омор...

Я смотрела на столик в левом ряду, за которым сидели две женщины и маленький мальчик.

Айганыш-эже отвернулась к окну, а Клара Оморовна, опешив на мгновение, обхватила голову руками.

Отрывок из книги "Тайна Чон-Таша." опубликован с согласия автора Регины Хелимской.

Тайна Чон-Таша


Оставить комментарий

  • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
    heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
    winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
    worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
    expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
    disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
    joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
    sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
    neutral_faceno_mouthinnocent