Сказание о Манасе. О том, как Манас посеял пшеницу и купил себе Аккулу
О ТОМ, КАК МАНАС ПОСЕЯЛ ПШЕНИЦУ И КУПИЛ СЕБЕ АККУЛУ
Благодаря славе сына, прежде звавшийся "баем Джакыпом" отец стал теперь зваться "ханом Джакыпом", став жадным до скота, не выдержал того, что Манас играет в ордо, и однажды раскричался:
– Да чтобы тебе сгинуть, сынок, а мне зарезать весь мой скот и похоронить тебя. Только набирают вес, а ты без конца режешь моих верблюдов, у которых жиру-то только с одну пядь, этак ты перережешь весь мой скот. Ты насильно отнимаешь у меня весь скот и режешь их так, что уж больше невтерпеж, и я потерял покой и сон.
Услышав упреки отца, Манас встрепенулся, как тигр, обиделся на жадного Джакыпа и, не сказав ни слова, молча ушел с решимостью больше не возвращаться сюда. Зачем мне ссориться с отцом из-за скота, лучше отдам ему все, а сам уеду далеко. Чтобы вечно не ругаться с отцом из-за богатства, чтобы не слышать упреки, будто я слишком много ем, лучше уйду и буду самостоятельным. Использую-ка нынешнюю свою мощь, обойду восемнадцать тысяч миров, Запад и Восток облечу семь раз и найду себе друга, который был бы мне опорой и поддержкой, такого, кто был бы, как я, смелым и отважным, и пусть он будет постоянным моим телохранителем. Чтобы не слышать по три раза на дню упреки отца, чтобы не обижаться и переживать по пустякам, найду-ка я лучше себе скакуна, который бы не уставал в течение шести месяцев, найду близких мне по духу людей, чтобы и в этой, и в той жизни они мне были родными. Так обиженно бурчал про себя Манас, недовольный упреками жадного и ненасытного своего отца Джакыпа, затем встал пораньше и, пока люди спали, никому не выдавая себя, верхом на коне выехал из Таласа.
Пройдя перевал Беш-Таш, после долгого и непрерывного пути прибыл в Андижан. На широких безлюдных просторах Андижана навстречу ему вышел белобородый бродячий дервиш.
После того, как они приветствовали друг друга, первым слово взял дервиш:
– Ты тот самый отважный воин, который имеет необыкновенное предназначение. Остановись, попридержи коня. О том, что ты прибыл из Алтая, я уже знал давно. Мир полнится слухом, так что я только молюсь о твоем благополучии.
Твои земли и горы необъятны, но и врагов, жаждущих растерзать тебя, достаточно. У тебя множество еще непокоренных вершин, они и охраняют тебя. Если ты бросишь вызов всему миру и сразишься с ненавистными тебе кровожадными врагами, если ты обойдешь всю землю и схватишься в единоборстве, ступня у твоего коня лишь с горсть, а это признак его слабости, пятки у твоего коня с пригоршню, а этого недостаточно для боя. Сивый твой конь испугается, когда начнут колоть копьем, вскинет челку и взметнет гривой, но не сдвинется с места. Если начнешь сражаться дубиной, то у твоего коня сердце слабое, если станешь отступать, и тебе придется пройти шесть месяцев пути, ослабнет конь в степи, и ты останешься пешим. Когда поднимут высоко белый стяг, когда поднимут крик и нападут все твои враги, когда несметное войско с оглушающим воплем направит на тебя свои копья, когда придется сразиться в жестоком бою, твой конь не сможет преодолеть даже самую низкую горную седловину. Если твоей горемычной душе придется туго, твой конь не сможет даже шагу ступить. Уши у него длинные, но он сам слаб. Ты не обманывайся, что он хороший иноходец в пути, в тяжелое время он с легкостью подведет тебя. Если ты послушаешься меня, прислушаешься к моим советам, то я смогу стать для тебя отцом. Внимательно выслушай меня, если ты действительно великодушный, сын мой ты, лев, действуй, как я скажу.
Проедешь дальше, встретишь на своем пути мазар Баабедин. Все знающие его называют "Перевалом деда Баабедина". Говорят, что именно здесь соединились Адам и Ева, и здесь гуляли-погуливали они. Езжай туда на Боз-Талаа и до тех пор, пока лошадь не наестся досыта и не наберется сил, пока воин не наестся досыта и не наберется сил, давай вместе вспашем землю, обработаем ее мотыгой, будем сыпать семена горстями и вырастем хлеб.
Послушайся моего совета, не брезгуй, и давай поработаем вместе в поте лица своего.
Манас обрадовался советам старца.
– Ладно, давайте я обработаю землю мотыгой и наемся вдосталь. Разве достигну я лучшей доли, если стану бездельничать и вести праздную жизнь? Лучше стану я пахарем и сеятелем. Послушаюсь-ка совета этого старца и с ним вместе здесь в Боз-Талаа взращу урожай.
Манас с этим старцем остался в Боз-Талаа на летовку, привел волов и вспахал поле, горстями сеял семена, не зная ни покоя, ни сна, ни отдыха, нисколько не жалуясь на усталость, все лето поливал поле водой, работал в поте лица. Когда он осенью скосил колосья и собрал урожай, старец так начал свою речь:
– Послушай меня теперь, сынок. Вот уже четыре-пять месяцев прошло, как мы посеяли хлеб и с тех пор стали товарищами. Да быть тебе мужественным героем и славным богатырем, да увеличатся твои богатства, да уменьшатся твои враги, да будешь ты всегда жив и здоров. Я и раньше слышал про тебя, мечтал, что ты, мужественный леопард, наконец, явишься здесь. Встретились мы, узнали друг друга, стали неразлучными друзьями, поклялись в вечной дружбе, вместе посеяли хлеб, вместе охраняли, вместе делили тяготы и радости. Я не стану брать свою долю с этого урожая. Мир таков: кто сегодня есть, того завтра и нет. Я никогда не позарюсь на этот мир. Я близок нищим и бедным, сирым и вдовам, я и есть тот самый Баабедин. Я хочу, чтобы ты на кровные деньги, вырученные честным трудом, купил себе скакуна для кровавых сражений, для битв, перед которыми будет гнуться земля.
На берегу реки Лоп, где не слышно граянья ворона, карканья вороны, на краю бескрайней и безводной пустыни на рассвете ожеребилась покровительствуемая добрыми духами кобыла нойгутского хана Карачи, кобыла Куу, которая догоняла и опережала даже онагру.
Увидев, как только что родившийся жеребенок сразу вскочил на ноги и прыгает туда-сюда через неокрепшую еще после родов спину матери, как резвится он, и прыжки уже достигли тысячу, увидев все это собственными глазами, удивленный Карача собрал всех знатоков, всех ясновидцев и прорицателей и предложил оценить будущего скакуна.
И тогда один из знатоков сказал так:
– У этого саврасого нет хозяина, а если и найдется, то он все равно без хозяина в голове. Послушайтесь вы меня, найдите ему хорошего хозяина. Его скаковые качества неимоверны, вся его стать – огонь, ни одного из лошадей в округе, ни одного из самых быстрых скакунов нельзя сравнить с ним. Он не устанет, если даже будет идти беспрерывно шесть месяцев, и он не состарится до шестидесяти лет. Это конь, хвост которого надо коротко связать, и идти прямо в атаку. Нужно надеть боевые нарукавники и на этом коне отправляться в бой. Он не вздрогнет, даже услышав вой, даже в безлунную ночь он не споткнется ни разу. При первом кличе он отзывается, скачет вперед неистово, дай бог, этот саврасый станет знаменитым скакуном. Огромные копыта, широкий круп у этого скакуна из щедрых земель, его надо снаряжать на схватку, только не вздумайте отказывать будущему его хозяину и не лишайте коня наездника, не торгуйтесь слишком долго и не провороньте коню хорошего всадника. Наденьте ему на голову недоуздок, но дающему хорошую цену продайте на счастье коня. Этот конь для воина с красным копьем и мечом, он годен для больших сражений. Послушайтесь моего совета и, не обижайтесь только, найдите ему достойного хозяина. Случайно взрастили вы Кулатая, так что не вы его хозяин, и этот конь не для обычных ездоков. Есть у этого коня свой богатырь, есть у этого скакуна свой истинный хозяин.
Сказав в лицо Карача-хану все эти слова, знаток лошадей уехал в свою деревню. Через год-два грянул голод на земле Карача-хана, народ нойгутов остался без куска хлеба и, быстро лишившись всего скота, разбрелся по земле. Все поля съела саранча, скотина подохла от голода, люди остались без хлеба, и хан растерялся, не зная, как быть.
– Сын мой Манас, выслушай мой совет, отдай ты им всю пшеницу и возьми у них этого жеребенка. Если ты его возьмешь, все беды и напасти твои уйдут, удача будет сопутствовать всегда, и счастье улыбнется тебе. Этот конь сможет преодолеть шесть месяцев беспрерывного пути, не состарится до шестидесяти лет. Он не устанет в дозоре, не захворает в тылу, не испугается в бою. Предначертал тебе господь бог этого быстрого скакуна на твое счастье и удачу. Этот конь неустанно объедет и восток, и запад. Если наступит на камень, тот раскрошится в прах, взлетит в небо словно облако, этот конь будет благословлен святыми и зваться он будет Аккула.
Крестьянин распростер свои руки:
– О мой Манас, да будет так: пусть никто не посмеет встать на твоем пути, да погибнет тот, кто окажет тебе сопротивление, да будут твои доспехи непробиваемы, да не догонит твоего коня стрела. Пусть схватившийся с тобой не достигнет успеха, сразившийся с тобой погибнет. Пусть путь твой будет славным, а твоим спутником будет удача.
Пусть конь твой Аккула будет выносливым и сильным, а голова твоя на плечах не скатится на землю от меча. Аминь.
Белобородый старец в течение шести месяцев испытывал молодца, наконец, благословил понравившегося ему расторопного юношу и тотчас исчез. Не ожидавший подобного Манас остался сильно удивленным. Затем он снял с коня Айбанбоза седло и отпустил того пастись на лугу, положил себе под голову седло с широкой лукой, постелил кожанный потник с синими подпругами и заснул.
В это время без куска хлеба во рту, вместе с голодным своим племенем ехал в поисках пищи опечаленный хан нойгутов Карача, денно и нощно заставляя своих подручных погонять девяносто верблюдов. Они еще издали заметили горы белых пшениц, несказанно обрадовались и побежали туда что было мочи. Но увидели они там Манаса, возлежавшего на току, словно гора, и остановились, не смея тронуть. Тогда умудренный жизненным опытом, сметливый хан Карача обратился к своему приближенному старцу Болоту:
– Это страшилище с глубокими глазницами не похож на обычных людей. Это и муж, это и кормилец, это, наверняка, известный воин. Он и статен, он и важен, видать, он и знаменитый богатырь. Видать, нам придется и дальше пострадать от голода, иначе нам придется погибнуть за горсть хлеба. Если он начнет защищаться, не миновать нам гибели, ни одному из нас не одолеть этого грозного великана. Неужели нам суждено погибнуть за кусок хлеба?
Старец Болот спохватился и стал утешать Карачу:
– Да что вы, хан мой. Если вы так дрожите, то что остается делать остальным? И так вон все остолбенели, выронив из рук плети, дрожа от страха.
Хан Карача после таких слов, наконец, взял себя в руки и продолжил речь:
– Старец Болот, если начнется заваруха, мы можем оказаться пищей всяким воронам и стервятникам. По нему не видно, что пожалеет, если разозлится, то нам беды не миновать. Давайте лучше мы схитрим: пока он проснется ото сна, пока опомнится в полудреме, мы предложим ему коня и подарим Аккулу. Наверное, он пощадит нас, как вы думаете, почтенный?
– Да, мой хан, здесь вы правы, – обрадованно воскликнул старец Болот.
Хан Карача тут уж взбодрился, приготовил халат из дорогой материи, велел подручным вывести вперед Аккулу, взращенного вдали от людских глаз, и предстал перед Манасом.
Весь в золотом одеянии Манас очнулся ото сна, приподнял голову и, не понимая, что происходит, осмотрелся вокруг, и только тогда его взгляд упал на Аккулу. Он долго любовался его красотой и статью, удивленно рассматривал его.
Это был конь, годный для выездки в праздничном одеянии. Это был скакун, годный для больших сражений и разгона вражеских войск. Это был конь, годный для боевых схваток с красным бунчуком на копье, с острым мечом налегке.
Это был конь, годный для поединка на копье с развевающимся бунчуком, для единоборства с мечом. Вот о каком коне говорил тот крестьянин, господь бог сам послал его мне...
Несметно обрадованный Манас от восторга раздул широкие ноздри, навострился, как лев и, многократно благодаря бога, встал с места.
Сложив руки на животе, хан Карача так начал свою речь:
– Сын мой, увидев твою стать и прыть, я остался доволен тобой. Тебе покровительствует Баабедин, так что ты силен, сильнее любого копейщика. Ты способен поднять народ и разгромить любого, кто посмеет напасть на вас. Сколько я перевидел земель, народов и богатырей, но такого, как ты, не видел. Ты совсем другой породы, сын мой. Если не обидишься, то скажи мне, какой клич у тебя, из какого ты роду, кто ты? Испокон веков заведено спрашивать про отцов и дедов, сын мой. Я жажду узнать о тебе. По виду ты не простой человек, а покровительствуемый святыми. По стати твоей видно, что ты царских кровей. Мы смиренные люди и, гонимые трудностями, отягощены страданиями.
Вот теперь бродим по свету и ищем себе хлеба.
– Здравствуйте, отец! – Манас слегка склонился и приветствовал хана Карачу и старца Болота. – Раз уж спрашиваете, то я отвечу вам все. Наша родина – Ала-Тоо, а народ наш – кыргызы в белых калпаках. Предок наш Карахан, я единственный сын бая Джакыпа.
– О, сынок дорогой! – хан Карача поцеловал в лоб Манаса. – Слава богу, что помог нам найти тебя, живи долго на счастье своего народа. Я тоже кыргыз. Я твой дядя, хан одного из сорока кыргызских племен нойгутов Карача. Я тоже когда-то был одним из бесстрашных воинов, я был принцем, так что дарю я тебе Аккулу. Он больше, чем животное и достоин быть твоим конем. Еще скажу о нем, что это не простая лошадь. В этом году ему только пять исполнится, и это неспроста. Духами покровительствуемая, в глухой степи найденная, его мать тоже особой породы, она состязалась с онагрой, рожала в пустыне, так что он рос среди камней и отличается от других лошадей. Он сосал от семи маток. Я покрыл его узорной попоной и растил отдельно от остальных коней. Наш народ впал в бедствие и вот я привел Аккулу, богатырь ты мой, это тебе мой дар. Возьми Аккулу и поделись с нами своей пшеницей.
За Аккулу готовый отдать не только всю пшеницу, но и потратить весь скот отца, Манас тотчас согласился на предложение хана Карачи.
– Отец мой, хан, возьмите всю пшеницу до единого.
Довольный щедростью Манаса, Карача позвал всех молодых людей, приказал грузить пшеницу на девяносто красных верблюдов, и те быстро навьючили животных, не оставив на земле ни горсти зерна. Только что стоявшие грустными и хмурыми, юноши тотчас зардели от радости, стали подшучивать друг над другом, стали бодрыми и веселыми, и на душе у них было спокойно.
Заполучив пшеницу, достаточную для прокорма всего своего племени, хан Карача тоже возрадовался, душа его успокоилась, и он благословил Манаса:
– Да пусть всегда тебе сопутствует удача, а враги твои не познают радости. Аминь. Жеребенок ты мой, Манас, будь всегда впереди всех и не забывай про своего дядюшку, старого Карачу. Будь всегда на виду у людей, моя родина на берегу реки Лоп, так что заглядывай и ко мне.
Хан Карача обнял Манаса и пустился в обратный путь к своему народу.
Манас, честным трудом, неустанной работой и черным потом заработавший пшеницу и купивший на нее Аккулу, восседая на коне, выглядел еще более статным; он возвышался над землею так, что был виден издалека; так что отправился он в Талас, сопровождаемый черным пятнистым леопардом с правой стороны и тигром с черными ушами с левой стороны.
Сказание о Манасе. Переселение Манаса в Талас
