Семетей. Детские годы Семетея. Часть - 1



Семетей. Детские годы Семетея. Часть - 1

Детские годы Семетея.


Когда Семетей подрос, он был в полном неведении о том, что Манас - его отец, Каныкей - мать, а Талас - его родина.

В двенадцать лет он был буйным и дерзким мальчиком. Однажды он избил в кровь восемьдесят ходжей и сто священнослужителей. Избитые им ходжи и священники, собравшись, явились с жалобой к Темиркану и старались очернить Семетея перед ним, но Темир-хан не послушал их жалоб, многих из них казнил, а оставшихся заключил в темницу.

Темир-хан знал, что ему будет много горя и хлопот, если Семетей случайно узнает тайну своего происхождения. Посоветовавшись со своими приближенными, он решил устроить народные празднества, говоря, что для лиц, знающих тайну происхождения Семетея, это будут поминки по Манасу, а для лиц, не знающих этой тайны, эти торжества будут в честь провозглашения Семетея ханом.

Весь народ, живший вокруг, по всем четырем странам света, был приглашен на эти празднества.

До Каныкей дошли слухи о том, что Темир-хан решил провозгласить Семетея ханом в надежде, что он исправится и бросит свои дерзкие выходки и что с этой целью решено устроить большие народные празднества, о чем оповещен уже весь народ.

Услыхав об этом, Каныкей решила сама принять участие в торжествах, выставив на конные состязания своего коня Тайтору. При этом она загадала:

- Если Семетей, когда вырастет, будет таким же героем, как его отец Манас, Тайтору должен придти первым; если же Тайтору придет последним, это значит, что Семетей останется на век дерзким и глупым.

Решив так, она стала кормить Тайтору отборным рисом и сама взялась за его подготовку к скачкам.

Вот, наконец, празднества, о которых говорилось, начались. Народу собралось очень много. Каныкей, боясь, как бы недоброжелатели не помешали ей, сказав, что конь ее принадлежит вдове, решила одеться в оставшиеся у нее боевые доспехи Манаса. В боевом вооружении явилась она на празднества.

Люди, видевшие ее, говорили:

- Боже мой, кто-же это? Не сестра ли это матери Манаса, а может быть - внучка его? Она достойна быть возведенной в ханы вместо Манаса. Но когда наконец узнали, что это была Каныкей, то большинству народа ее поведение не понравилось. Недовольные пришли к Темир-хану и сказали:

- Чего хочет твоя испорченная и своевольная дочь? Она может своим поведеньем возбудить нехорошие толки среди народа, поэтому запрети ей это. Темир-хан сказал пришедшим к нему с жалобой людям:

- Каныкей не такая женщина, как другие. Ведь Манаса сделала великим Каныкей. - И, прикрикнув на говоривших, он добавил: - Не ваше дело вмешиваться в ее дела!

Тогда недовольные разошлись по своим местам. Но сам Темир-хан после ухода людей не мог успокоиться, его все тревожила мысль, действительно ли Каныкей явилась на праздник, одетая мужчиной? Решив убедиться в этом, он поднялся на башню и стал смотреть, и в самом деле увидел Каныкей в мужской одежде. Он устыдился за дочь и, подозвав ее к себе, сказал:

- Дочка, позорное дело для твоей вдовьей головы приходить на праздник, переодетой мужчиной, и участвовать в конских состязаниях. Если тебе нужен конь, то я согласен заранее отдать тебе любого из четырех тулпаров, какой бы из них пришел первым. Возьми его себе, только не позорь меня и возвращайся домой.

Сказанные Темир-ханом слово "вдовья голова" обидели Каныкей до глубины души, и она так отвечала отцу.

Как журавль несчастный
Становится жертвой кречета,
Так и я горемычная,
Прибыв в Бухару беглянкой,
Назвать себя "вдовьей головой"
Отцу своему дала повод.
Неразумный отец ты! Не увидишь ты добра!
Называя меня так,
Ты вместе с другими унижаешь меня.
Милый мой отец!
В Самарканде и в Бухаре, в этом городе,
Разлученной со своим народом.
Не было еще такой вдовы, как я.
Не препятствуй, отец, моему замыслу,
Разрешив Тайтору пустить в бега!
Если он придет победителем
Полученный приз я раздам.
Если же Тайтору придет последним,
Прежде, чем ты меня назовешь вдовьей головой,
Я умру, не дождавшись срока своей смерти.
Восемь ханов твоих пусть соберут свой народ,
А неразумных заставят замолчать.
Кто тронет моего коня,
В пути поймаю я того,
Изобью его в дороге и принесу его в жертву.

С этими словами, рассерженная на отца, она круто повернула коня, поехала к народу и приказала составить список участвующих в состязаниях коней, объявив, что не занесенные в список будут лишены приза.

Народ был удивлен настойчивостью Каныкей.

Коней, участвующих в состязаниях, оказалось шестьсот сорок три. Загонщикам Каныкей точно указала место, откуда они должны быть выпущены, причем пригрозила, что если лошади будут пущены раньше срока, не доходя до указанного места, то загонщики поплатятся головами.

Узнав обо всем этом, Исмаил призвал к себе Семетея и рассказал ему о смерти Манаса, о перенесенных Каныкей бедствиях, о том, что она будто бы бежала из Таласа, оставшись бездетной вдовой, приехала в Бухару и теперь прибыла на празднества в мужской одежде с целью участвовать в конских состязаниях. Выслушав Исмаила, Семетей рассердился и сказал:

- Что это делает моя эдже с женской своей головой? Ведь нас за это могут ославить!

Исмаил, увидев гнев Семетея, посоветовал ему:

- Немедленно разыщи потерявшую стыд эдже и увези ее отсюда.

Сказав так, он дал в помощь Семетею семьдесят всадников и отправил их за Каныкей.

Между тем настала пора возврата пущенных в бега коней. Каныкей въехала на один из холмов, взяла оставшуюся от Манаса подзорную трубу и стала смотреть вдаль. Она увидела, что четыре тулпара Темир-хана бегут далеко впереди всех, а остальных лошадей и не видно. Спустя некоторое время показались поодиночке и другие лошади. Смотря в подзорную трубу, она, наконец, увидела Тайтору - он шел по счету триста первым. И загадала Каныкей: - "Если мой конь не придет первым, до прихода моей смерти Семетей меня убьет. Я не умерла там, где меня преследовала смерть, а теперь, видно, я сама себе смерть нашла!".




Рассуждая так и уверенная в неминуемой смерти, Каныкей предалась своему горю. Слезы из глаз ее образовали озеро, из носа били родники, она жаловалась духу Манаса. Решив лучше убить себя, чем умереть от руки Семетея, она выхватила из ножен оставшийся от Манаса острый меч, направила его в живот против почек и приготовилась уже броситься на него. Но раньше, чем умереть, она протерла глаза от слез и, посмотрев, увидела, что Тайтору идет уже шестьдесят первым. Не успела она моргнуть глазом, как Тайтору оказался уже сзади четырех тулпаров Темир-хана, и открылось ей тогда, что духи Манаса, Алмамбета и Чубака, с возгласами "Манас! Манас!" - помогают Тайтору в беге. Каныкей быстро сняла ружье и дала холостой выстрел в воздух. Услышав этот выстрел, Тайтору вышел на первое место, оставив далеко позади себя остальных лошадей.

- Вот исправились мои дела, - сказала тогда Каныкей и предалась большой радости. - Как бы Семетей не упрекнул меня, что я ношу мужскую одежду и не обидел меня! - и, сняв с себя мужскую одежду, она сложила ее у хурджун, переоделась и с боевым кличем в честь Манаса, взяв под уздцы Тайтору, повела его вперед.

А Семетею с начала бегов стали слышаться слова "Манас, Талас, киргизы", - которых он никогда раньше не слыхал, и смысл которых он не понимал. Подозвав к себе находившихся при нем батыров, он сказал им:

- Эдже Каныкей, после смерти нашего затя Манаса, перенесла от его родичей в Таласе невиданные обиды; бездетной, в надежде на нашу помощь, она прибыла сюда к нам и, загадав, пустила в бега своего коня Тайтору.

Поэтому, если Темир-хановы тулпары или другие кони окажутся впереди Тайтору, мы должны их придержать, а коня Каныкей, где бы он ни был, мы должны найти и помочь ей победить. С боевым кличем в честь Манаса мы введем ее в Бухару. Бездетную, претерпевшую среди чужих столько нестерпимых обид, несчастную сестру нашу, хоть раз возвысим, а награду, полученную ее конем, я поделю между вами. Обо всем этом вы должны молчать, не говоря никому ни слова.

Так он сказал, и так они уговорились между собой.

Тем временем Семетей услышал женский голос. Осмотревшись, он увидел Каныкей, которая с боевым кличем в честь Манаса вела под уздцы Тайтору. От радости Каныкей сильно вспотела, из глаз ее на гриву коня ручьем лились кровавые слезы, косы распустились до стремян. Видя это, Семетей сказал:

- Пока я жив, тебе никто не посмеет противоречить и сказать тебе что-либо обидное. Теперь, эдже, возвращайся отсюда домой!

Она ответила:

- Бог помог мне: пущенный в бега Тайтору пришел победителем! Я передаю его в твои руки, Семетей, а сама поеду отсюда домой.

Сказав это, она направилась к своей ставке, а Семетей поскакал с боевым кличем в честь Манаса, закинув поводья Тайтору за луку седла. При виде этого не оставалось ни одного человека, у которого не появились бы слезы на глазах. Все плакали и говорили:

- Видно, он будет еще храбрее Манаса, - и народ пришел в великий восторг.

Как было условлено, весь выигрыш, полученный за Тайтору, Семетей разделил между своими батырами.

После этого Семетей был провозглашен ханом и посажен на золотой трон. Темир-хан призвал своих восемь ханов и сказал им:

- У меня родилось тринадцать дочерей, но не было у меня ни одного мальчика. Потом родился у меня Исмаил, единственного сына которого, Семетея, сегодня я возвел в ханы. По этому случаю, не жалея моего имущества, устройте для народа пир, устройте борьбу, состязания батыров; я назначаю награду тысячу верблюдов и тысячу лошадей.

Лишь только был отдан такой приказ, народ, разделившись на две части, стал выставлять борцов для состязаний. От кокандцев вышел борец Тёебалбан, а от бухарцев - Акбалбан.

Они боролись шесть суток день и ночь подряд, и в конце концов Тёебалбан поборол Акбалбана. Тогда сам Семетей подошел к победителю и сказал:

- Ты поборол борца Бухары, за что получил условленную награду, а теперь скажи, вступишь ли ты в борьбу со мной, поставив в залог полученное тобой? Я со своей стороны ставлю все свое имущество, а если и этого тебе мало, то готов отдать свое право на ханство.

Услыхав это, Исмаил встал между ними и сказал:

- Ты еще молод, Семетей, Тёебалбан может искалечить тебя, а потом знай, что ханы не вступают сами в борьбу.

Но Семетей в гневе отвечал ему:

- Разве не будет позором для нас, если мы оставим победителями кокандцев? Они могут сказать, что в Бухаре не нашлось ни одного достойного молодого мужчины. Лучше ты не вмешивайся не в свое дело! - Таким образом он отстранил вмешательство Исмаила.

Возгордившийся же победой над Акбалбаном кокандский борец Тёёбалбан решил про себя: - "Этого мальчишку я легко и быстро поборю и лишу его имущества и трона. Он видно, потерял разум, если вызвал меня на бой".

После этого Семетей и Тёёбалбан начали борьбу. Вначале Семетей протянул свою руку Тёебалбану, и тот решил, что он уже крепко держит Семетея, но как только Семетей повернул руку, она свободно выскочила из руки Тёёбалбана.

Тогда Тёёбалбан в свою очередь протянул руку Семетею, и Семетей так сжал ее, что из нее ручьями потекла кровь между мальцами. Придя в ярость, Семетей дернул врага за руку, рука оторвалась в руке батыра, а сам Тёёбалбан умер на том же месте.

Народ, видевший это, стал перешептываться между собой, говоря, что Семетей, видно, будет еще сильнее, чем Манас.

После этого происшествия восемь ханов собрались и стали так рассуждать между собой:

- Если в двенадцать лет он легко вырвал руку Тёебалбану, то, когда ему будет семнадцать лет, нам от него не будет житья. Не лучше ли поэтому уничтожить его, пока он молод и мускулы его еще не окрепли?

Замыслив погубить Семетея, восемь ханов стали просить Темир-хана, чтобы он отдал им его, а они женят его на молодой девушке - красавице. Не поняв их обмана, Темир-хан согласился.

Семетей. Детство и юные годы Семетея. Бегство Каныкей в Бухару. Часть - 2


Оставить комментарий

  • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
    heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
    winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
    worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
    expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
    disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
    joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
    sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
    neutral_faceno_mouthinnocent