Подвиг Чжан Цяня



Подвиг Чжан Цяня

Открытие Великого шелкового пути


«Тесен мир» — звучит сегодня как прописная истина. Но три тысячи лет тому назад слова эти показались бы кощунственными.

Греки, египтяне, финикийцы, мидийцы, согдийцы с древних времен были связаны между собой культурными и экономическими интересами. Они торговали. Да еще как торговали! Возникли крупные торговые центры, торговые пути, торговые флоты и караваны, развивалось ремесло, появились деньги, а с ними банки, ростовщики, менялы...

А далеко на Востоке, в долинах рек Хуанхе и Янцзы, развивали ремесло и торговлю китайцы. Их купцы проникали в Южную Сибирь, Японию, Индонезию, Вьетнам. Изделия китайского производства находили в курганах У в. До н. э. на Алтае.

Обе торговые системы долгое время развивались изолированно, ничего не зная друг о друге. Их разделяли высочайшие хребты Тянь-Шаня и Памира, пустыни Центральной Азии. Но это не могло длиться вечно. Во II в. до н. э. китайский странник поневоле Чжан Цянь преодолел эту: преграду, что способствовало знакомству, а затем и сближению двух миров. По пути Чжан Цяня пошли караваны. Начал функционировать Великий шелковый путь — торговая артерия, прочно связавшая Восток и Запад.

Как же свершилось столь заметное событие в исторической судьбе многих народов Азии, Европы и Северной Африки?

Подвиг Чжан Цяня

Однажды весенней лунной ночью 138 г. до н. э. начальник (лап) привратной стражи императорского дворца в Чанъани, тщательно проверив посты, уселся под тутовым деревом и стал размышлять. Почему так устроен мир?

Одни получают от жизни лишь удовольствия. И не потому, что заслужили их, а просто по праву рождения или богатства, доставшегося от предков. А другие... Ну хоть он сам. Высокого роста, большой физической силы, недюжинного ума. А чего достиг? Мелкий чиновник. И никаких перспектив. Император окружил себя только знатными да богатыми.

Он стал думать об императоре Лю Чэ. Сын Неба — воплощение божества, как утверждает Кун-Фу (Конфуций). Но если разобраться, то какой он бог? Ведь ныне царствующую династию Хань основал всего 68 лет назад простой деревенский староста Лю Бан. Это уж потом он принял титул Сына Неба и имя Гао Цзу..

Мысли его перескочили на красавицу Ли — жену императора. Вот это действительно божество! Смертная женщина не может быть так прекрасна. Недаром брат императрицы Ли Янь-нянь сказал о ней: «Раз взглянет — и сокрушит город, взглянет второй раз — и покорит страну». С тех пор ее и прозвали «Покоряющая страны».

Он услышал легкое покашливание и шаги. В лунном свете возникла фигура в длинном переливчатом халате.

Потрясенный лан узнал императора... Мелькнула страшная мысль: уж не известны ли Сыну Неба его думы? В груди сделалось холодно, сердце почти остановилось... Он вскочил как ужаленный и услышал спокойный августейший голос:

— Это ты сегодня отвечаешь га охрану Садовых ворот Янцю?
— Да, государь.
— Твое имя, кажется...
— Чжан Цянь, государь. Из области Ханьчжун. -— Да, да, вспомнил. Тебя-то мне и надо.
— Я весь слух и внимание, великий государь.
— Я смотрел твое дело. Советники говорили мне, что ты совершил два посольских путешествия в южные и во сточные страны...
— Да, государь.
— Тебя хвалили. Сказали, что ты отлично справился... Что ты можешь сообщить мне о северных варварах Большие юзчжи?
— Я мало знаю, государь. Ведь я не был в их кочевьях. Значит, нужно там побывать...

Император сел на скамейку. Он был еще совсем молод этот Сын Неба. Ровесник его Чжан Цянь почтительно стал рядом. Светила яркая луна, пели соловьи в громадном саду, но ничего этого уже не видел и не слышал начальник превратной стражи: он внимал.

Повелитель развивал простую мысль. Самым опасным врагом Срединного государства (т. е. Китая) являются могущественные северные варвары сюнну (гунны). Вот уж более полувека их набеги разоряют страну. А сколько терпели от них раньше? Не спасает даже Великая стена. Значит выход один: надо искать сильных союзников среди тех же варваров. Таким союзником могут стать Большие юэчжи — кровники сюнну. Пленные рассказали ему, что десятилетия тому назад сюнну разбили юэчжей и прогнали их далеко на запад. А из черепа их павшего вождя шаньюй (правитель) сюнну сделал чашу, из которой пьет на пирах, чтобы напомнить соседям о своем могуществе.

Говорят, что шань юй хранил чашу-череп в отдельном чехле, да таком большом, что там свободно уместилась бы еще добрая дюжина таких сосудов. Это был прозрачный намек соседним правителям, что шаньюй не прочь пополнить свой сервиз. Сейчас в интересах империи требуется разыскать ушедших куда-то на запад юэчжей и склонить к союзу с Поднебесной...

— Для такого важного дела нужен смелый, умный, энергичный человек, — продолжал император. — Притом, выносливый и большой физической силы, не боящийся превратностей дальних дорог. Мои же сановники обременены семьями, должностями, жиром... Домоседы! Кого ты мне посоветуешь?

У Чжан Цяня давно уж перехватило дыхание. Вот оно, то самое мгновенье!

Справившись с волнением, почтительно ответил:

— Если бы моя ничтожная персона подошла к столь ответственной миссии, то я бы... Есть у меня слуга-сюнну по имени Ганьфу. Верный человек. Он мог бы стать проводником и советником...

— Замечательно! — сказал император.

Чжан Цяню померещилось: глаза повелителя лукаво блеснули.

Душа твоя заболела на такой заурядной службе.

Для твоих способностей нужны простор, широта! Разве ты не мечтал о подобном только что?...

В продолжение месяца император Лю Чэ (в истории он более известен по своему посмертному имени Уди) и два десятка самых знатных сановников (совет, императора) скрупулезно разрабатывали план далекого путешествия, со став посольства, задачи. И среди этого блестящего собрания неизменно присутствовал простой лан. Мало того: не сколько раз вызывали даже его слугу-степняка и подробно расспрашивали. Ганьфу ничуть не смущался, отвечал обстоятельно, толково. Его тоже включили в состав посольства и назначили государственное жалованье.

Уж зтот Ганьфу! Чжан Цянь вспомнил, при каких об стоятельствах он появился. Как-то Чжану понадобился конюх. Он уложил в мешок сто тысяч чохов (мелких медных монет с дырочками посередине — по десять тысяч в каждой связке), прихватил слугу-носильщика и отправился к Воротам у Моста, где был рынок рабов. Чжан, по совести говоря, терпеть не мог унижений человеческих. Но что же делать? Конюх-то нужен.

На базаре было полно рабов из южных княжеств, Кореи» горцев Куэньлуня, даже «черноголовых» (так называли себя сами китайцы эпохи Хань), которых продавали за долги кредиторы. Ho вce это было не то! Наконец в дальнем конце под шелковичным деревом Чжан заприметил группу коренастых кривоногих невольников в кожаных шапках, длинных овчинных кафтанах и безобразных штанах. У каждого на шее — деревянная колодка. Несколько воинов, судя по одежде и вооружению, — из пограничной стражи, охраняли их.

Чжан Цянь приблизился. Да, это северные варвары — кочевники. Лучших конюхов не сыскать. Он спросил старшего воина:

— Жуны? Динлины? Сяньби?

Тот покачал головой, почтительно ответил:

— Нет, господин! Это — ху. А еще их зовут сюнну. Сущие разбойники! Поверьте, господин, нам нелегко их взять. Но теперь они присмирели. Если Вам нужно ухаживать за скотом, объезжать скакунов...

Пленники смотрели угрюмо, настороженно, исподлобья. Не очень-то походили они на смирившихся. Лица обезображены шрамами, выдублены степными ветрами, морозом и солнцем. Чжан Цянь заприметил одного, довольно молодого, примерно своего ровесника. Черты приятнее, чем у других, и взгляд не враждебный — скорее, любопытный. Чжан не сколько раз оглянулся на этого варвара, потом решительно сказал:

— Ты прав. Мне нужен конюх. Пожалуй, вот этого я возьму.

Так Чжан Цянь впервые встретился с Ганьфу. Он тогда и подумать не мог, что приобрел на всю жизнь не столько преданного слугу, сколько самого верного друга. Не раз впоследствии Ганьфу спасал ему жизнь! Не раз благодарил Чжан богов за ту покупку!




Всего набралось более ста человек: солдат, проводников, писцов, погонщиков... Включили даже одного лекаря и одного астролога. Чжан Цяню был торжественно вручен посольский бунчук — нечто вроде верительной грамоты.
Подвиг Чжан Цяня

Повозки с впряженными мулами полны даров для правителя юзчжей и его сановников. Провизии тоже запасли достаточно: впереди путь через пустыню...

...От Западных ворот Чанъани тронулся караван из сотни человек. Впереди ехало несколько вооруженных слуг. За ними — сам посол и его личный телохранитель Ганьфу с бунчуком — знаком посольского достоинства в правой руке.

Следом — всадники и повозки с посольскими дарами и провиантом.

Цветущие берега Вайхэ радовали глаз. Толпы государственных рабов с зеленой татуировкой вокруг глаз тянули по водной глади реки баржи с зерном для столицы. Встречные пешеходы и всадники почтительно уступали дорогу. Все (и астролог в том числе) предвещало счастливый путь.

Первые недели ехали по старинной окаймленной тутовыми деревьями дороге, проложенной от Чанъани до самой границы. Ехать было легко и весело. В селениях по пути закупали свежие овощи, на почтовых станциях доставали сено для мулов. И не заметили, как добрались в Дунхуан — пограничный город. За ним начинались сюннские степи — полупустыни. От варварского мира Поднебесную отделяла Великая стена — грандиозное сооружение, подобного которому не было на земле. Она змеилась по холмам и превращалась в еле видимую ниточку на горизонте. Ее верх напоминал мостовую, окаймленную зубцами: по ней легко и свободно могла мчаться колесница или 5—6 всадников в ряд. Гимн человеческому трудолюбию! И строили ее многие десятки лет сотни тысяч людей. Начали еще в эпоху

Воюющих царств — Чжанго. Три северных царства — Цинь, Чжао и Янь — вынуждены были первыми начать это строительство для защиты от опустошительных набегов кочевников. А закончили Великую стену при знаменитом Цинь Ши Хуанди. Общая длина ее — более 10000 ли (1 ли= =0,5 км), достраивали стену, соединяя отдельные части в одно целое, 2 млн. человек.

Покинув Великую стену, караван двинулся на запад. Тут надо держать ухо востро: в любой момент могут появиться кочевники. Ехавшие впереди дозорные до рези в глазах всматривались вдаль.

На второй день заметили десяток всадников. Впрочем, из-за большого расстояния могли и ошибиться: возможно, то были дикие верблюды. На третий день повторилось то же самое. А на четвертый день за дальними холмами поднялся столб пыли, словно дым от гигантского костра. Столб быстро перемещался, все ближе, ближе. Люди заволновались, приготовили оружие. Чжан Цянь приказал остановиться.

Из-за холмов вынырнули первые всадники. За ними еще, еще, еще!... Казалось, им не будет конца. Всадники шли лавиной, охватывая караван полукольцом.

Чжан Цянь прикинул: приблизительно две — две с половиной тысячи. Он старался быть спокойным, велел Ганьфу выдвинуться вперед и поднять повыше посольский бунчук.

Гунны остановились на расстоянии тридцати шагов, словно наткнулись на невидимую черту: послы неприкосновенны — таков закон у всех племен и народов. Вперед выехал пожилой гунн в панцире из роговых пластин; за ним везли тоже бунчук, означавший большую власть.

— Я — лули (князь) Анахуань! Кто вы?

Чжан Цянь, хорошо говоривший по-гуннски, объяснил.

— Посольство к юэчжам? Это дело может решить только шаньюй! — сказал лули. — Следуйте за мной!

Тотчас гуннские всадники замкнули кольцо. И вместо желанного запада посольство двинулось на север.

Гунны вблизи оказались не столь страшными, как расписывала их молва. Эти «степные кровожадные демоны» шутили и смеялись как обыкновенные люди. На ночлеге заботились о пленниках, разрешили пользоваться запасами, взятыми из Китая. Ничего не было разграблено, никто не обижен.

Наконец их привезли в ставку шаньюя. Шаньюй оказался рослым, дородным, величественным, как идол. Выслушав речь Чжан Цяня, он некоторое время думал. Потом ответил:

— Юэчжи от нас на севере; по какому же праву Дом Хань отправляет туда посланника? Если бы я захотел отправить посланника в Юе (владение в Южном Китае), то Дом Хань согласился бы на мое желание?

Возразить было нечего, и Чжан Цянь промолчал.

— Вот мое решение: нет вам пути вперед. Но нет и пути назад. Вы останетесь здесь, под моим надзором. Я сказал.

Подарки, которые везло посольство, очень обрадовали шаньюя. Осмотрел, прищелкивая языком, и велел немедленно приобщить к своему имуществу, лишь малую толику уделил приближенным.

Посланнику же заявил:

— Большие юэчжи — наши рабы. А то, что предназначено рабу, принадлежит его господину.

Провизию не тронули — гунны не привыкли к китайской пище. Благодаря этому члены посольства всю первую зиму кормились с собственных повозок, не покупая у на вязанных злыми богами хозяев ничего.

...И потянулись долгие дни томительного плена. Китайцы, в большинстве своем оседлые горожане, теперь кочевали вместе с гуннскими кибитками по необозримым равнинам. Складывавшееся государство гуннов охватывало в те времена гигантское пространство от Большого Хингана на востоке до Балхаша на западе. Миллионы квадратных километров!

Тут были и настоящие пустыни вроде Алашань, или Гоби; и зеленые степи Орхона, Селенги, Керулена с густой сочной травой, и Джунгаро-Алтайские хребты с голыми скалами или, наоборот, покрытые хвойными лесами. Сотни больших и малых рек текли на север. И это казалось удивительным для китайцев, на родине которых все реки текли строго на восток. Тысячи озер были разбросаны здесь, в их прибрежных зарослях гнездилось несметное количество водоплавающей птицы.

Прошел год. Другой. Третий. Свободу пленников не ограничивали, но было ясно: их тщательно стерегли.

На четвертый год шаньюй предложил посланнику выбрать себе жену. Чжан Цянь вынужден был согласиться. Жена оказалась довольно миловидной, с румянцем во всю щеку, с белыми, как снег, зубами. Только пахло от нее не так, как от придворных красавиц: дымом, бараниной, овечьей шерстью... В положенный срок она родила ему сына.

После этого Чжан Цянь почувствовал: охрана ослабила внимание. Видно решили куда теперь уйдет от жены и сына?

...Прошло уже десять лет гуннского плена... И в одну тихую августовскую ночь посольство в полном составе бежало...

Историк Сыма Цянь (II—I вв. до н. э.) пишет кратко: Пробираясь на запад несколько десятков дней... пришли в Давань» (Фергану).

Эти слова никак не отражают те ценнейшие географические сведения, которые приобрел Чжан Цянь за эти не сколько десятков дней. Ведь его путь неизбежно проходил через Тянь-Шань и далее — вдоль озера Иссык-Куль. Как удалось беглецам преодолеть высочайшие хребты, заснеженные перевалы, где сердце бешено колотится от недостатка кислорода! Как удалось переправиться через бурные реки, чтобы вновь карабкаться по осыпям на кручи, не теряя направления, — и все это в незнакомой стране — остается загадкой.

Так или иначе Чжань Цянь и его спутники попали в страну Усунь. Позже он опишет свои впечатления так:
«Усунь... Это кочевое владение, коего жители переходят за скотом с места на место. В обыкновениях сходствуют с гуннами. Усунь имеет несколько десятков тысяч войска, от важного в сражениях. Усуньцы прежде были под зависимостью гуннов; но когда усилились, то собрали своих вассалов и отказались отправляться на съезды при дворе гуннов».

Усуни, таким образом, ничем не поразили странника. Те же кочевники, что и гунны. Что с них возьмешь? Но зато к юго-западу от усуней лежала страна, потрясшая все представления Чжан Цяня о мире.

Археологические исследования дна озера Иссык-Куль


Комментарии (1)

Тулкун Эгамбердиев
Тулкун Эгамбердиев
Очень интересная статья о Чжан Цяне. Можно узнать имя её автора и как с ним связаться?


Авторы В. Мокрынин и В.Плоских.
Ответить
Оставить комментарий

  • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
    heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
    winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
    worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
    expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
    disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
    joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
    sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
    neutral_faceno_mouthinnocent