Значение труда Н. Я. Бичурина (Иакинфа) для истории Средней Азии



Значение труда Н. Я. Бичурина (Иакинфа) для истории Средней Азии

Опальный монах с крамольными четками


В начале мая 1853 г- в холодной келье петербургской Александро-Невской лавры одинокий и всеми забытый умирал крупный русский синолог, ученый с мировым именем — монах Иакинф. Он давно перестал принимать пищу и отвечать на вопросы послушника, добровольно за ним присматривающего. Накануне смерти больного посетил один из сослуживцев по Азиатскому департаменту. Выцветшие карие глаза старца были неподвижны. Казалось, он не видел и не слышал посетителя. Наконец тот задал вопрос по-китайски. Умирающий мгновенно преобразился, глаза заблестели, на резко выступающих скулах появился румянец. Он улыбнулся и заговорил. Говорил долго и непрерывно, как бы наслаждаясь языком, постижению тончайших нюансов которого отдал все свои силы. К утру его не стало На скромном обелиске над могилой монаха, похороненного в ограде лавры, и сегодня можно прочесть иероглифы, гласящие: "Постоянно прилежно трудился над увековечившими его славу историческими трудами».

Обратимся хотя бы вкратце к вехам его незаурядной жизни и подлинно научного подвига.

Выдающийся русский ориенталист Никита Яковлевич Бичурин, известный миру под монашеским именем Иакинф, родился 29 августа 1777 г, в глухом чувашском селе в семье дьячка местной церкви. Блестяще закончив Казанскую семинарию, он в 1802 г. принял монашество и стал архимандритом иркутского Вознесенского монастыря. Однако за нарушение устава молодого архимандрита лишают должности и ссылают в Тобольский монастырь. Святейший Синод остро нуждался в талантливых деятелях церкви. Поэтому в 1807 г. отца Иакинфа назначили начальником русской духовной миссии в Китае и архимандритом Сретенского монастыря в Пекине.

Это назначение стало важным этапом в жизни Н. Я. Бичурина. Именно здесь раскрылись его способности историка 31 языковеда. Все 14 лет пребывания в Китае с необычайной энергией и упорством он изучал китайский разговорный и письменный язык, исследовал и переводил на русский китайские исторические хроники, писал исторические труды. Архимандрита тяготили дела духовной миссии и монастырское хозяйство. Практически он не занимался ими, предоставив полную свободу действий своим помощникам. Как и следовало ожидать, хозяйство миссии пришло в такой упадок и запустение, что по возвращении в Россию в 1821 г. Иакинф был лишен сана и сослан в Валаамский монастырь.

Этот факт не обескуражил ссыльного. Казалось, что он сам стремится к отрешению от всех обременительных обязанностей, связанных с высокими церковными должностями. В уединенной келье монастыря он продолжал беспрерывные бдения над вывезенными из Пекина китайскими книгами, число которых было столь велико, что в Россию их доставил караван из 15 сильных верблюдов.

Через четыре года из валаамской кельи его освободили по ходатайству крупного деятеля в Министерстве иностранных дел П. Л. Шиллинга и путешественника Е. Ф. Тимковского, которые высоко ценили уникальные синологические познания Иакинфа и надеялись найти им практическое применение. Царь указал причислить Н. Я. Бичурина к Азиатскому департаменту. Однако на службе нового чиновника не видели: он замкнулся в келье Александро-Невской лавры и продолжал свой подвижнический труд. За три года (1828—1830 гг.) Н. Я. Бичурин опубликовал шесть книг и множество статей в известных журналах. Пораженный мир жадно знакомился со страной, открытой опальным монахом как бы изнутри. Впервые в европейской литературе о Китае писали не как об отсталой экзотической стране с нищим и обездоленным народом. Иакинф сумел взглянуть на Китай не презрительным взглядом европейца, а глазами китайца, правдиво и уважительно отразить увиденное в своих трудах. В 1848 г. ученый резко выступил против грабежа Китая европейскими державами в результате «опиумной войны», за что был подвергнут критике реакционерами всех мастей и наций, расценившими акт защиты Китая как «наступление на европейскую культуру». Однако и оппоненты Н. Я. Бичурина не могли не отметить его уникальную работоспособность и энциклопедические познания в области синологии. Известный немецкий ученый Ю. Клапрот, постоянно полемизировавший с Ы. Я. Бичуриным, писал: «Отец Иакинф один сделал столько, сколько может сделать только целое ученое общество».




Н. Я. Бичурин никогда всерьез не относился к своему монашескому званию. Он тесно связал свою судьбу с передовой русской общественной мыслью. Известна его дружба с А. С. Пушкиным. В библиотеке поэта сохранились книги Н. Я. Бичурина с авторскими надписями. А. С. Пушкин использовал их в своих исторических трудах, особенно в «Истории Пугачева».

В 1830 г. Н. Я. Бичурин совершает поступок, беспреце-дентный для николаевской России. Через пять лет после восстания декабристов на Сенатской площади, когда еще даже имена ссыльных было опасно произносить, встречается в Забайкалье с одним из вождей декабристов Н. А. Бестужевым. О чем говорили ученый и революционер, осталось не-известным. Однако о взаимном дружеском расположении их красноречиво говорят немые свидетели этой встречи. В Кяхтинском музее экспонируется портрет Н. Я. Бичурина, написанный Н. А. Бестужевым. Он же подарил монаху четки, сделанные из собственных кандалов. С этими крамольными четками опальный монах появляется в салонах и гостиных Санкт-Петербурга. Столь открытая демонстрация не осталась незамеченной. Монах становится опасным. И когда в 1831 г. Н. Я. Бичурин подал прошение о снятии с себя духовного сана, Синод, желая избавиться от беспокойного монаха, дал согласие. Тем не менее Николай I наложил на прошение резолюцию: «В 20 день сего мая (1832 г.—Авт.) высочайше повелеть соизволил: оставить на жительство по-прежнему в Александро-Невской лавре не дозволяя оставлять монашество».

Подвижничеством и научными знаниями Н. Я. Бичурин снискал глубокое уважение европейских и русских ученых. В 1828 г. он был избран членом-корреспондентом Петер¬бургской Академии наук, а в 1831 г. — членом «Азиатского общества» в Париже. Его книги были переведены на европейские языки. За свои труды Н. Я. Бичурин четырежды (в 1834, 1838, 1842 и 1851 годах) был удостоен полной Демидовской премии. Он был постоянным сотрудником почти двадцати периодических изданий. К концу жизни, почувствовав упадок сил, Н. Я. Бичурин отошел от всех общественных и текущих литературных дел, замкнулся в келье Лавры и принялся за написание главного труда своей жизни— трехтомного «Собрания сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена» (1846—1848 гг.).

В гуманитарной науке встречаются труды, сохраняющие свою актуальность 10—20 лет, редкими можно считать сочинения, не утратившие своего научного значения через 50 лет, и уж совсем уникальными — пережившие столетия. К последним с полным основанием можно отнести монументальный трехтомный труд Н. Я. Бичурина «Собрания сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена», к которому постоянно обращаются ученые на пpoдолжении вот уже почти 150 лет. «Собрание сведений» содержит огромный материал по истории народов Южной Сибири, Дальнего Востока, Средней и Центральной Азии со II в. до н. э. и до середины IX в., со знанием дела подобранный и переведенный из древних китайских хроник, недоступных не только рядовому читателю, но и ученым не синологам. Переводы сопровождены тщательно выполненными комментариями и древними китайскими картами.

Значение этого труда Н. Я. Бичурина (Иакинфа) для истории Средней Азии переоценить невозможно. Благодаря ему стали известны имена племен, населявших в древности и средневековье Кыргызстан, основные моменты их политической истории, сведения о династических, этнических и торговых связях. Источники, впервые введенные в научный, оборот Н. Я. Бичуриным, сделали возможными ныне существующую (периодизацию истории древнего и средневекового Кыргызстана и привязку к ней основного археологического материала.

Этническая атрибуция археологических материалов, добытых под волнами Иссык-Куля на поселении Сарыбулун, вынудила нас по примеру многих исследователей так-же обратиться к бесценным сведениям, оставленным для потомков в трудах нашего прославленного синолога.

Ираноязычные кочевники — саки


Оставить комментарий

  • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
    heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
    winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
    worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
    expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
    disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
    joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
    sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
    neutral_faceno_mouthinnocent