Создание музея-заповедника на Буране
Кайраки на Буранинском городище
Как отмечалось выше, находки золотых монет и многочисленных кладов, в том числе динаров XII—XIII вв., зарегистрированные на Буране в гораздо большем количестве, чем на любом другом городище Семиречья, свидетельствуют о крупной экономической и политической роли этого города.
В пользу отождествления городища Бурана с Баласагуном могут свидетельствовать и местные эпиграфические памятники. Кроме известных сиро-тюркских надписей на несторианских намогильниках XIII—XIV вв., в пределах центральных развалин еще в конце XIX в. находили гальки с мусульманскими эпитафиями на арабском языке (см. с. 15). К настоящему времени известно 12 эпиграфических памятников арабского письма, хотя половина из них — поздние. Все буранинские кайраки исследованы и переведены В. Н. Настанем. На двух кайраках указаны даты, свидетельствующие об их изготовлении во второй половине XII в.; третий кайрак по стилевым признакам письма датирован В. Н. Настичем XIII— началом XIV в., остальные — домонгольским временем, т. е. не позднее первой четверти XIII в.
Все эпитафии на намогильниках посвящены представителям духовного сословия — факихам-законоведам, муфтиям, имамам, проповедникам. Особо подчеркивается преемственность в наследовании духовных должностей и титулов. Упоминаются также достоинства усопших, их праведность и заслуги перед исламом; специально отмечены факты паломничества покойных в «святые» города Мекку и Медину.
Наиболее интересен в историческом отношении кайрак № 3, найденный при раскопках «четвертого мавзолея» Бураны М. Кубатбековым в 1979 г. (руководитель отряда В. П. Мокрынин). Особое внимание привлекает нисба покойного шейха — «ал-баласагуни», а также заметная близость содержания надписи этого кайрака тексту намогнльника, описанного в «Тарих-и Рашиди». Текст эпитафии начертан на продолговатой гальке длиной 64 см, шириной 13—26 см. Текст без обрамления, исполнен полукурсивным сульсом, опытной рукой каллиграфа: «Это могила шейха, имама славнейшего, благородства мира и веры, гордости спорящих, венца поучающих, прозываемого Мухаммедом, сыном законоведа ал-Умара ал-баласагуни, да озарит Аллах ложе его! Аминь».
В тексте эпитафии на кайраке из Муноры, описанной Мухаммедом Хайдаром, и в буранинском кайраке совпадают имена покойных, нисба и ряд титулов, в том числе «факих»— род занятий, более индивидуализированный, чем традиционное обозначение «шейх» или «имам». Совпадает имя Умар, хотя у Мухаммеда Хайдара это имя исполнителя эпитафии, а в новом кайраке — имя отца усопшего. Речь идет, безусловно, о разных намогильниках, посвященных разным лицам. Однако упоминание в обеих эпитафиях нисбы «ал-баласагуни» свидельствует о многом.
Тождество Муноры с Бураной бесспорно; это мнение вы-сказано давно и не вызывает возражений. Кроме того, в Чуйской долине (в пределах Киргизской ССР) находки кайраков зарегистрированы пока только на Буранинском городище. Поэтому несомненно, что сообщение в «Тарих-и Рашиди» о городе Мунора относится именно к остаткам этого города. В пользу предложенной локализации Баласагуна свидетельствует наличие первоклассных памятников монументальной архитектуры Бураны.
Открытые в последнее время мавзолеи вместе с минаретом и несохранившейся мечетью составляли единый культовый ансамбль в центральной части вновь отстроенного Караханидами города в период принятия ими ислама. Как и в других столичных городах (Самарканд, Узгент, Бухара и др.), монументальные сооружения ансамбля Бураны — Баласагуна были призваны прославлять могущество Караханидского государства и его феодалов в лице правителей и духовенства.
Буранинские усыпальницы занимают особое место в средневековой архитектуре Тянь-Шаня и Семиречья, демонстрируя, с одной стороны, продолжение местной погребальной традиции, а с другой — высокие строительные и декоративные приемы, выработанные в среде оседлого населения Средней Азии. Этот процесс взаимопроникновения художественно-эстетических идей и образов особенно явственно проступает в наружных облицовках зданий, где главенствующую роль играют узорные кирпичные кладки в сочетании с резным штуком (ганчем) и архитектурной терракотой. И это еще раз свидетельствует о том, что традиции средневековой монументальной архитектуры культурных центров средневекового Киргизстана были тесно связаны со строительной практикой Ближнего и Среднего Востока эпохи феодализма, а предки киргизского народа внесли свой неповторимый вклад в развитие мировой художественной культуры и истории.
