Изучение Буранинского комплекса в послевоенный период
Изучение Буранинского городища П. Н. Кожемяко
Работавший в составе Чуйского отряда Киргизской археолого-этнографической экспедиции П. Н. Кожемяко продолжил археолого-топографические исследования на поселениях Чуйской долины и в последующие годы. Его научные выводы по топографии городищ Бурана и Ак-Бешим отличаются от выводов Л. Р. Кызласова, что нашло отражение в публикациях П. Н. Кожемяко.
Стратиграфические разрезы и шурфы на большой серии городищ вместе с собранным вещественным материалом позволили ему составить общее представление о генезисе оседлоземледельческой культуры Чуйской долины, а также проследить формирование структурных частей большинства из этих городищ. П. Н. Кожемяко подтвердил наличие внешних стен для Буранинского городища, отдельные участки которых были отмечены в 1924—1925 гг.
В. Д. Городецким и в 1927 г. М. Е. Массоном . Исследователь зафиксировал наличие вокруг центральных развалин почти всех чуйских поселений одного или нескольких колец «длинных стен», а также довольно плотную застройку внутри первых валов.
Буранинское городище изучалось П. Н. Кожемяко в 1954 г. Он уточнил структуру поселения, снял схематический план памятника с нанесением на него сохранившихся отрезков длинных стен по восточной и частично северо-западной границам древнего города; заложил пять стратиграфических шурфов, из них: четыре в пределах центральных развалин и один — в черте городской застройки, ограниченной первым кольцом стен. На отрезках этих валов выполнено два разреза. Оба кольца идут почти параллельно друг к другу на расстоянии 350—400 м в северной и южной частях и 850 м — в восточном секторе. Внешний вал прослежен П. Н. Кожемяко на протяжении 15 км. Высота сохранившейся кладки 1,7 м, а ширина — 3 м. Разрез стены центрального укрепления показал, что она возведена из битой глины (толщина слоя 10—20 см) и имела ширину до 7 м.
М. Е. Массон в свое время отмечал достаточно густую заселенность шахристана. Однако по данным стратиграфических шурфов, заложенных
П. Н. Кожемяко, застройка центрального четырехугольника не была сплошной. Максимальные наслоения зафиксированы в юго-западном углу (до 2,5 м) и севернее минарета (2,2 м); центральная часть внутреннего пространства, пересеченная магистральным каналом, была свободна от построек.
Многочисленный керамический материал дает явное преобладание' станковой посуды высокой техники изготовления, относящейся к X—XIII вв.
Буранинское городище П. Н. Кожемяко особо выделяет в ряду поселений Чуйской долины. Его отличают своеобразие плана, отсутствие цитадели, слабые культурные наслоения внутри центрального укрепления, обилие глазурованной посуды. Возникновение и развитие поселения происходило на свободной площади и не ранее IX в. С X в., по мнению автора, наряду с такими городищами Чуйской долины, как Шиш-Тюбе, Степнинское, Краснореченское,
Ак-Бешим, Бурана играла роль крупного торгового и ремесленного центра. Поселение существовало после гибели многих городов в результате монгольского нашествия и относится к самому последнему периоду существования оседлых поселений долины. «Совершенство посуды, наличие великолепного архитектурного памятника и редкий случай окружения городища двумя рядами длинных стен говорят за то, что поселение не было рядовым. Оно имеет все признаки значительного политического центра». Однако автор воздерживается от исторической локализации памятника, считая, что этот вопрос на данной ступени изученности поселений Чуйской долины должен остаться открытым.
Интересны также сведения, содержащиеся в его работах и о городище Ак-Бешим. П. Н. Кожемяко пересматривает ранее сделанные выводы и предложения ученых-археологов о топографической структуре поселения, его стратиграфии и времени функционирования. В комплекс городища он включает и одиночные холмы, окруженные длинной стеной, считая их городскими постройками. Автор отрицает наличие рабада на Ак-Бешиме, а в обеих частях центральных развалин усматривает шахристан города с мощными укреплениями и культурными напластованиями. Восточная часть его (шахри-дарун по М. Е. Массону, рабад — по Л. Р. Кызласову и киданьский квартал — по А. Н. Бернштаму) появилась в VII—VIII вв. Поскольку в подъемном материале встречается караханидская керамика, которая зафиксирована П. Н. Кожемяко во всех раскопочных объектах наряду с караханидскими монетами, то жизнь на поселении не замерла к X в., как констатировал Л. Р. Кызласов, а продолжалась вплоть до XII в.
