Изучение отрядом Средазкомстариса в 1927-29 г.г. городища Бурана

Кто был настоящим создателем минарета Бурана?

Что касается наполовину сохранившегося крупного узгенского минарета, то у коридора его внутренней лестницы плоское перекрытие выполнено напуском кирпичей. Вся наружная поверхность ствола минарета покрыта сплошными, примыкающими друг к другу резными орнаментальными поясами, среди которых характерен узкий поясок, состоящий только из кружков с углублением в середине. Он является кирпичной трактовкой орнамента «сосочек», распространенного па памятниках XI—XII вв. Наряду с ним в наружной декорации, кроме фигурной кирпичной кладки, имеет место алебастровый прорезной орнамент. Заслуживает внимания, что кирпич узгенского минарета больше всего напоминает кирпич Северного мавзолея. На основании сказанного и с учетом истории Узгепа (Узгенда), сооружение минарета можно отнести к середине или ко второй половине XI столетия.

На минарете городища Бурана употреблен квадратный жженый кирпич (в среднем 25,3X25,3X4 или 5 см). Перекрытия ведущей на верх внутренней лестницы хотя и сделаны, как на минарете Уз гена, напуском кирпича, но другим приемом, при котором в разрезе получается не плоскость, а сводчатый подъем. В наружной облицовке ствола минарета все декоративные кирпичные пояса фигурных кладок
чередуются с широкими гладкими поясами из простых строительных кирпичей, уложенных горизонтальными рядами. Совершенно отсутствует декорировка алебастровыми орнаментами гнезд наружных узорных поясов, как это имеет место в узгенском минарете.

Бухарский минарет 1127 г. по сравнению с Буранииским и Узгенским являет признаки архитектурного прогресса. На Бухарском минарете применен квадратный кирпич крупного размера — 28X28X5 см. Внутренний лестничный ход на вершину минарета перекрывает настоящий арочный свод, а внутри прохода наличествуют орнаментальные выкладки из кирпичиков. На наружной поверхности самого ствола минарета встречается резной кирпич, в том числе в поясах надписей. Весь пояс верхней надписи выложен из крупных керамических плит (54X31X6 см), покрытых зеленой глазурью. Приведенных фактов вполне достаточно, чтобы признать за башней Бурана более раннее происхождение в ряду трех упомянутых минаретов.

Что касается даты сооружения буранинского минарета, то М. Е. Массону первоначально казалось, что его можно отнести к X в. Это нашло отражение в представленном им Средазкомстарису по возвращении в Ташкент рукописном предварительном полевом отчете.



Камеральная обработка всех полевых материалов 1927 г. с привлечением археолого-топографических данных и стратиграфических наблюдений культурных наслоений городища, не говоря уже о приведенных выше сопоставлениях строительной техники аналогичных памятников Узгена и Бухары, привели М. Е. Массона к заключению, что минарет Бураны, вероятнее всего, был возведен в 30—40-х гг. XI в.

Это время приходится на пору правления в Семиречье и Восточном Туркестане караханидского государя Арслан-хана Сулеймана (1031/2—1056). При этом заслуживает внимания, что работавший с М. Е. Массоном коллектор Т. Миргиязов, коренной житель Токмака, подробно передавая один из вариантов местной легенды о сооружении башни Бурана Арслан-ханом, сообщил бытующие в народе некоторые детали из истории правления этого государя. В частности, Т. Миргиязов упоминал, что Арслан-хан получил власть в Восточном Туркестане и в Семиречье после смерти отца, что он враждовал со своим братом, правившим в Таласе (Джамбул) и Исфиджабе (Сайрам), и что под конец жизни был им разбит, низвергнут и захвачен в плен.

Все эти факты засвидетельствованы историческими письменными источниками и связаны именно с именем Арслан-хана Сулеймана. Нельзя попутно не вспомнить, что Арслан-хан Сулейман, несмотря на свои победы над карахытаями, на которых он навел большой страх, не сумел поддержать авторитет главы государства среди прочих правителей династии Караханидов. Если буранинский минарет действительно был сооружен по его распоряжению, то, может быть, созданием такого видного памятника он преследовал цель как-то воздействовать на психологию современных ему караханидов, недоверчиво и даже враждебно относившихся к нему как главе династии.

Впрочем, это опять-таки только домысел, а подлинное решение, кто был настоящим создателем минарета Бурана, для М. Е. Массона оставалось под вопросом .

Завершение первых ремонтно-охранительных работ на башне Бурана осуществлялось Средазкомстарисом в 1928 г. под руководством
Н. М. Бачинского. Тогда была настлана железная крыша над уцелевшей верхней частью минарета, выведена на 3 м наружу водосточная труба, а во входном проеме, ведущем к внутрённей винтовой лестнице, установлена и наглухо забита дверь. В связи с ликвидацией в
Ташкенте в 1929 г. Средазкомстариса как органа среднеазиатского масштаба все последующие мероприятия по охране и изучению памятников Буранинского городища осуществлялись научными организациями Киргизской ССР.