Герой Великой Отечественной Войны кыргызстанец Рудь Николай Михайлович



Герой Великой Отечественной Войны кыргызстанец  Рудь Николай Михайлович

Герой Советского Союза Рудь Николай Михайлович


Николай Михайлович Рудь родился в 1922 году в городе Иман Уссурийской области в семье служащего. Русский. Член КПСС. В детстве вместе с родителями переехал в город Фрунзе. В 1940 году после окончания средней школы и Фрунзенского аэроклуба учился в Чкаловском военном авиационном училище, которое окончил в 1942 году.

Лейтенант, летчик-бомбардировщик.

Участник Великой Отечественной войны с июля 1942 года. Воевал на Юго-Западном, Центральном и Белорусском фронтах. Принимал участие в войне с милитаристской Японией. Николай Михайлович был опытным и отважным летчиком.

За успешное выполнение боевых заданий, сбор ценных данных И. М. Рудь был награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны II степени, Красной Звезды, медалями. 26 октября 1944 года за мужество и отвагу, проявленные в воздушных боях на фронтах Отечественной войны, ему присвоено звание Героя Советского Союза.

До 1953 года Николай Михайлович Рудь служил в рядах Советской Армии, затем трудился на машиностроительном заводе в Москве. Умер в 1978 году.

В АТАКЕ «МОЛНИЯ»

Передо мной — архивная фотография сорокалетней давности. На плотной бумаге по-желтевшее по краям, но хорошо сохранившееся изображение молодого человека в форме летчика. Это лейтенант Рудь Николай Михайлович. Но мне хочется назвать его просто Колей, как называли его друзья по авиаотряду, ведь он так молод, шел 1944 год, и ему еще не было двадцати двух.
Герой Великой Отечественной Войны кыргызстанец  Рудь Николай Михайлович

Я гляжу на фотографию — с нее на меня смотрит открытое и доброе лицо. И если бы не шлем военного пилота на голове — никогда бы не сказал, что это снимок суровых лет. А может быть даже он сделан после очередного вылета в разведку. Глаза, в которых при пристальном взгляде читается усталость бессонных ночей, лучатся улыбкой и придают теплоту суровому фронтовому снимку. Нет, как ни старался выглядеть боец строгим, а молодость и юношеская душа взяли свое!

А в бою был суров, непреклонен и храбр. Это знал каждый. И не только в 74-м бомбардировочном авиационном полку, где он служил второй год после окончания Чкаловского военного авиационного училища — знал об этом и противник. В своих отчетах и донесениях фашисты называли экипаж самолета, где Николай был командиром,— «молнией». Молнией, разящей из облаков и наповал. Это было так, и об этом еще будет речь. Но прежде стоит коротко рассказать, как в неполные двадцать лет Коля Рудь состоялся и утвердился как личность. Как простой парнишка, каких были сотни и тысячи, ученик фрунзенской седьмой школы, шел к своему геройству, не единичному и случайному, совершенному в порыве эмоционального всплеска, а еженедельному и ежечасному в течение всех суровых лет войны.

Бывает, нынешняя молодежь сетует, что в будничной жизни нет места подвигам. Так, вероятно, думали и их предвоенные сверстники. Но так ли это? Давайте обратимся к судьбе Коли, будущего Героя. И только ли будущего?

Отец Коли Михаил Матвеевич — из крестьян, учитель. Принимал активное участие в партизанском движении на Дальнем Востоке. Умер в 1925 году. Мать Клавдия Николаевна, тоже учительница, была директором средней школы, умерла в 1939 году, когда Николаю не было еще 17 лет. Он остался с младшей сестренкой и престарелой бабушкой.
Герой Великой Отечественной Войны кыргызстанец  Рудь Николай Михайлович

Стало туго сводить концы с концами, и Николай переходит в вечернюю школу, чтобы днем работать.

Старая больная женщина хотела помочь внуку, найти себе хоть какую- нибудь подходящую работу, но Николай твердо настоял на своем: он — мужчина и сдюжит. А чтобы окончательно успокоить ее и не бередить душу родному человеку, стал лучше учиться.

В самую сложную пору взял ответственность на себя, взвалил на свои хрупкие плечи заботы о семье, не оставил в беде «семейный экипаж». Да, именно к этому я веду свою мысль. Через три года в задымленном от ракет и снарядов небе войны возникнет схожая с этим суровая ситуация. И он не изменит себе, своему человеческому долгу, совести и мужеству. В одном из боев «мессершмитты» обстреляли самолет Николая, изрешетили обшивку, задымил бак и, наконец, отказали оба мотора. Погиб радист. Рудь потребовал, чтобы штурман прыгал с парашютом, а сам принял отчаянное, но единственно возможное для своей совести решение сажать машину на фюзеляж, потому что на борту находился тяжело раненный стрелок, потерявший сознание и не имевший возможности покинуть самолет.

Он чудом посадил машину, спас жизнь товарищу, с которым еще суждено было встретить Победу. То было примером мужества и духа, подвигом высокого нравственного принципа: не покидать человека в беде. Этот героический поступок был отмечен командованием боевым орденом.
Герой Великой Отечественной Войны кыргызстанец  Рудь Николай Михайлович

Нет никакого сомнения, что послужной список подвигов военного летчика начался еще в школьные годы, в буднях личной жизни. А война еще ярче проявила его человеческую суть. Ратные друзья, сражавшиеся с ним плечом к плечу, попадавшие с ним в невероятные ситуации и, надо полагать, тоже не лишенные храбрости и мужества, рассказывают о смелости пилота, о его необыкновенной способности собраться в самый критический момент.

— Этот момент в воздушной атаке наступает, когда, несмотря ни на что, самолет должен лететь точно по курсу, с установленным режимом скорости и высоты,— так вспоминает бывалый штурман Журавлев, летавший в одном экипаже с Николаем Рудем на Сталинградском фронте,— и тогда наступают самые тяжелые секунды, равные многим часам. В эти мгновения до сброса бомб экипаж участвует в смертельной игре наперегонки — кто раньше успеет?

Разрывы направленных вражеских снарядов подходят все ближе и ближе к самолету. А сбросить бомбы раньше расчетного времени нельзя, нельзя изменить и режим полета — иначе бомбы не попадут в цель.

— Туго приходится самолету. Его нещадно треплют взрывные волны, и пилот вынужден прилагать невероятные усилия, чтобы удерживать машину в горизонтальном полете. Если же тебя атакует не один, а несколько истребителей противника, то приходится совсем уже не сладко.
Герой Великой Отечественной Войны кыргызстанец  Рудь Николай Михайлович

— В таких ситуациях нередко приходилось бывать экипажу под командованием Николая Рудя. И вот тогда в полную меру выявлялись мужество и искусство нашего молодого командира.




Так считал весь экипаж, но не сам командир. Сдержанный в своих суждениях, он склонен был «заземлять» приписываемые ему «небесные» подвиги. Он считал, что мужество в бою — это долг и обязанность каждого бойца, естественное состояние души военных будней. Не лихая, бездумная отвага должна владеть бойцом в горячем пылу битвы, а трезвый ум, точный расчет и крепкие нервы — в этом был убежден Николай Рудь. Об этом ярко сказано им в газетной заметке после очередного боя. Я хотел бы добавить от себя, что в этой короткой публикации виден характер человека, его «народная смекалка», о чем часто любил вспоминать легендарный Чапай, его чувство юмора (а значит — чувство жизни) в казалось бы безвыходной ситуации. Этим и дорого описание «будничного» эпизода войны на пожелтевших страницах газеты «Красная звезда».

«Таинственный аэродром» — так была озаглавлена заметка. Привожу ее с незначительными сокращениями. «Конец мая 1943 года. Южнее Брянска в глухом малонаселенном пункте часто стали атаковать нас ночные истребители противника. Мне было приказано найти аэродром, с которого вел атаки противник. Несколько дней полета были безрезультатными. Тогда принимается решение идти на разведку ночью. Вылетели с наступлением темноты.

Подходим к линии фронта. Я не тороплюсь вперед, хожу вдоль передо¬вой и смотрю в оба. Наконец вижу: взлетают две белые ракеты. Порядок. У гитлеровцев они обозначают сигнал: «Я — свой». У нас же другой сигнал. Пересекаем линию фронта и начинаем дурачить противника. Перевожу сектор регулировки оборотов винта на самые различные режимы: одного — 1700, другого — 220. Появляется звук, похожий на завывание немецкого бомбардировщика. Даже самому слушать тошно. Выходим в район предполагаемого вражеского ночного аэродрома. Приказываю выпустить серию красных ракет, что означает на языке противника сигнал бедствия.

Клюнуло! В ответ включается прожекторный маяк. Если экипаж не опознают, то прожекторная команда обязана положить световой луч по направлению к ближайшему аэродрому. Вот на это я и надеялся. Включил бортовые огни и лег курсом по направлению прожекторного луча. Через три-четыре минуты прямо передо мной загорелся ночной старт. И как раз в том месте, где я несколько дней искал аэродром. Удача!

Захожу по линии старта, мигаю бортовыми огнями, прошу посадку. Включается посадочный прожектор, и в его свете, чуть левее, вижу стоянку ночных истребителей «фокке-вульф-190».

Фашисты чувствовали здесь себя настолько в безопасности, что даже не удосужились рассредоточить и замаскировать свои самолеты.
Герой Великой Отечественной Войны кыргызстанец  Рудь Николай Михайлович

...Убираю шасси, выключаю бортовые огни и даю полный газ моторам... Сбрасываем бомбы. Вслед за взрывами открывают ураганный огонь вражеские зенитки. Еле уносим ноги. На базу вернулись без особых приключений...

...Дело сделано: аэрофотосъемки наглядно подтвердили, что урон противнику нанесен немалый...»

Вот так, буднично и просто, без громких фраз рассказывает Рудь о поступке по сути героическом, за что и представили его к ордену Красного Знамени. А он словно не в логове противника побывал: «...на базу вернулись без особых приключений». «Без особых», если не считать десяток пробоин в самолете. И такие полеты «без приключений» повторялись почти каждый день, в течение всей войны, за исключением вынужденных «простоев» из-за пяти ранений, когда приходилось лежать на больничных койках военных госпиталей. Рудь совершил 394 боевых вылета, воевал на Юго-Западном, Центральном, Белорусском фронтах. Освобождал Варшаву, всю Польшу, был под Берлином.

Много верст налетал Николай на небесных дорогах войны. Все и не припомнишь. Но этот случай особый. О нем скупо, но весомо сказано в наградном листе.

21 июля 1944 года. Выполняя задание в районах Красныстав, Пяски, Люблин, Влодава, обнаружил отходящую автоколонну противника в количестве свыше 1000 машин... В этом полете Рудь был атакован 8 истребителями «ФВ—190». Отбивая атаки превосходящих сил противника, настойчиво продолжал выполнять поставленную задачу. И толь¬ко после выполнения задания, умело избегая огня истребителей, ушел в облака. Самолет получил серьезные повреждения от вражеских истребителей и все же благополучно прибыл на свой аэродром. При этом был спасен экипаж (в который раз!) и дорогостоящая аппаратура. «За отличную разведку войск противника,— заключает ходатайство командир эскадрильи —за смелость и проявленную инициативу Рудь Николай Михайлович достоин высокой правительственной награды — присвоения звания Героя Советского Союза и вручения ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Ходатайство подписано в августе, его поддерживают командир 16-й воздушной армии генерал-полковник Руденко, командующий войсками 1-го Белорусского фронта маршал Рокоссовский. Указ о присвоении звания Героя выходит 26 октября 1944 года.
Герой Великой Отечественной Войны кыргызстанец  Рудь Николай Михайлович

...А впереди еще многие версты битв. И война для Героя не кончается с Победой 9 Мая. Она будет иметь продолжение на востоке страны, на другом фронте. И он еще получит там свою последнюю боевую награду. И там, за многие тысячи километров от германского фронта, в противоположной от Европы стороне, когда в небо взлетал экипаж под командованием капитана Рудя, в эфир шли сигналы: «В атаке «молния!». Сигналы наших радистов и радистов противника.

А в канун революционного праздника страны все эти опаленные войной годы в седьмую школу города Фрунзе, где не так давно учился Коля, шли письма от его боевых друзей и командиров: «Ваш питомец, бесстрашный летчик-коммунист Николай Рудь — любимец нашей части...»

Таким он остался и в мирное время, сменивший по состоянию здоровья «капитанскую рубку» самолета на заводской цех. И все же, работая на Московском машиностроительном заводе, он грезил небом, жил в Тушино, рядом с аэродромом.

К. ОМУРКУЛОВ


Оставить комментарий

  • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
    heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
    winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
    worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
    expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
    disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
    joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
    sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
    neutral_faceno_mouthinnocent