Охотники Адыл и Эдил

Давным-давно жили в киргизских горах два знаменитых охотника. Одного звали Адыл-мерген, другого — Эдил-мерген . Слышали они друг о друге добрую славу, да только никогда не встречались.

И вот однажды отправился Адыл-мерген со своими друзьями на охоту. Подстрелили они архара и козерога, развели большой костер и начали готовить себе ужин из дичи.

Вдруг видят: на гребне далекого хребта появились неизвестные всадники. Это был Эдил-мерген со своими друзьями. Однако знаменитые охотники не могли узнать друг друга, так как никогда раньше не встречались.

— Будьте начеку, а я разведаю, что это за люди,— сказал Адыл-мерген своим друзьям, взял ружье и, прячась за камнями и кустарниками, двинулся к неизвестным всадникам.
— Вижу, кто-то крадется к нам. Будьте начеку, а я узнаю, кто этот смельчак,— сказал Эдил-мерген своим друзьям и, как снежный барс, ринулся навстречу опасности.

Охотники, крадучись, шли навстречу друг другу и неожиданно встретились носом к носу.
— Кто ты? — спросил Эдил-мерген, приставив ружье к груди Адыл-мергена.
— Я охотник Адыл! А ты кто? — спросил Адыл-мерген, в свою очередь наставив ружье на грудь Эдил-мергена.
— Я охотник Эдил! Приветствую тебя, Адыл-мерген! — воскликнул Эдил.
— Здравия тебе, охотник Эдил! — обрадовался Адыл. — Куда путь держишь?
— Я шел, чтобы разведать и захватить вас в плен,— ответил Эдил-мерген. — А ты куда шел?
— А я шел к вам, чтобы разведать и захватить вас в плен,— ответил Адыл-мерген.

Охотники рассмеялись и крепко обняли друг друга.

И вот они вместе со своими друзьями сидят у большого костра, на углях пекут душистую печень, на вертеле жарят жирное мясо, и все вокруг ведут охотничьи байки, шутят — радуются встрече и удачной охоте.

— Друг мой Эдил, расскажи нам что-нибудь забавное, да только выбери самый интересный случай,— попросил Адыл- мерген.
— Хорошо, мой друг, расскажу, только должен признаться, что я еще не совершил никакого подвига и в охотничьей жизни своей ничего сверхдивного не встречал. Правда, однажды случилось такое, что до сих пор не могу опомниться,— начал свой рассказ Эдил-мерген.
— А было так... Вышел я как-то на охоту один. Весь день проходил по горам, ничего путного не встретил и очень расстроился: такое случилось со мной впервые. Чтобы, не возвращаться в аил с пустыми руками, я углубился в чащу леса в надежде подстрелить хотя бы косулю. Но и тут меня ждала неудача. Скука одолела меня и начала клонить ко сну, я стал засыпать сидя на коне. Вдруг я проснулся от звонкого смеха: передо мной стояли красивая молодка и лукавая девушка. Они собирались доить кобылиц. Я очень удивился: на этом месте никогда не было аила, никто никогда не пас здесь табун.
— Ну, охотник, где твоя ширалга?— улыбнулась девушка.
— Будет добыча — будет и подарок — ответил я.
— Такой джигит, как вы, должен добыть ее в любом случае,— вскинула бровью молодка, — Заходите в юрту, отведайте кумыса,— пригласила она.

Юрта была беленькая и аккуратная, как куриное яичко. Убранство и украшение внутри жилища были такими нарядными, что я не мог оторвать взгляда.

Я оказался единственным гостем прекрасных хозяек, а поскольку они принимали меня радушно и заботливо, время пролетело быстро, и я не заметил, как наступили сумерки. Пора было собираться в путь. Поблагодарив женщин за гостеприимство, я взял свою камчу и вышел из юрты. Меня провожали молодка и девушка.

— Зачем охотнику ночевать в чистой юрте, где его обхаживают юная молодка и стройная девушка? Видимо, ему гораздо приятнее спать под открытым небом, подстелив под голову жесткое седло и укрывшись собственным чапаном,— иронически усмехнулась молодка.
— Нет, сношенька, не так. Джигиту, который бродит по крутым скалам и перевалам, спорит с быстроногими козерогами, горные цветы дороже красивой девушки, а жесткое седло приятнее уютной юрты,— с издевкой засмеялась девушка.

Мне стало неловко. Я расседлал коня и остался ночевать в гостеприимной юрте. Прекрасные хозяйки угощали меня вкусными яствами. Разговорились, и я, вероятно, чуточку охмелев от крепкого кумыса, вскоре предложил девушке руку и сердце.

— О великий охотник, я согласна выйти за тебя замуж,— молвила в ответ девушка. — Я много слышала о твоих подвигах и давно была влюблена в тебя. И вот наконец судьба свела нас на одной тропке. Но есть у меня одно условие: вот тебе факел, я выйду за тебя замуж лишь в том случае, если ты не погасишь его, будешь сидеть у моего изголовья и до восхода солнца не сомкнешь глаз,— сказала она.

Я согласился и всю ночь просидел у изголовья девушки с горящим факелом. Да, видать, слишком утомился, так как едва забрезжил рассвет, глаза мои стали слипаться, и я на какой-то миг погрузился в дремоту. Я вздрогнул и проснулся. Девушка, которая только что безмятежно спала, исчезла, как дух, над головой не было никакой юрты. Я сидел один среди голых камней. Конь мой спокойно щипал траву. Исчез не только табун, но и след от былой юрты и очага.

Вот такая странная история приключилась однажды со мной, мой друг Адыл! Потом я понял, что это были сказочные пери. До сих пор сожалею о том, что под самое утро не мог перебороть сон,— вздохнул Эдил-мерген.

— Да, загадочную историю ты поведал, мой друг. Я думаю, наши друзья сами оценят твой поступок. Теперь позволь рассказать случай, который произошел со мной,— начал Адыл- мерген, поудобней располагаясь у костра. — Нередко я выезжаю на охоту с друзьями, но чаще бываю один. Все вы знаете, что наш брат в поисках добычи, порою и сам того не заметив, уходит очень далеко. Именно так случилось однажды и со мной. Охотничья тропа завела меня в густой лес. День был неудачным. Лишь к вечеру мне удалось подстрелить одну-единственную козу. Вскоре наступила ночь, и я решил заночевать в лесу. Расседлал коня, на небольшой полянке развел костер, бросил в огонь кусок мяса. Я был настолько голоден, что, не дождавшись, пока испечется, отрезал кусок полусырой козлятины и начал жевать. Вдруг из леса послышались странные звуки. Конь мой, привязанный к сосне, начал шарахаться в испуге, норовя порвать поводок. На всякий случай я зарядил ружье, положил справа от себя и насторожился. В лесу так оглушительно трещали ветки, словно там шла смертельная схватка. Мимо меня мчались перепуганные звери, пролетали встревоженные птицы. Тишина настала так же внезапно, как начался шум. Однако конь мой встревожился пуще прежнего. Он храпел, поднимался на дыбы, в страхе таращил глаза, бил копытами землю.

Вдруг вижу: появилась молодая женщина. Она шла ко мне уверенной, решительной походкой. Конь поднялся на дыбы от страха. Я вскинул ружье, взял женщину на мушку. Она смело подошла ко мне и, улыбаясь, присела к огню.

— Кто ты? — спросил я.

Она не ответила, спустила рукава платья, чтобы я не видел ее пальцев, а правой рукой прикрыла рот.

Я отложил ружье, взял кинжал и начал направлять его стальное лезвие о кость.

— Ой! Ой! Что за диво! Разве можно точить сталь о сталь? — вскрикнула она.
— Кто ты? Откуда? — спросил я.

Мой вопрос вновь остался без ответа. Я достал из огня мясо, очистил нагар, попробовал, отрезал кусочек, протянул женщине. Она взяла мясо, не показывая пальцев, сделала вид, что ест, спрятала его в рукаве, встала и ушла в лес.

Я покрепче привязал коня, притащил к костру чурбак, положил на седло, накрыл своим чапаном, к «ногам» подложил сапоги, а сам устроился на сосне.

В полночь мой конь забеспокоился. Смотрю: идет та самая женщина и несет большой камень. Она подошла к лежачему чучелу и в тот самый момент, когда подняла камень, чтобы опустить на голову «спящему», я выстрелил. Она завизжала так сильно, что я чуть не оглох, и упала у костра без признаков жизни.

Я слез с сосны, подошел к ней и понял, что это была жез- тумшук . Конь мой был мертв: околел от страха.

Я забросил седло на сосну и пошел в свой аил. Но тут-то и ждала меня беда. Как только узнали, что я убил медноносую ведьму, собрались все аильчане и сказали:

— Человека, убившего ведьму, ждет страшная кара! Она настигнет не только его близких и родных, но и соседей. Уходи от нас туда, где никто не услышит и не увидит тебя.

Делать было нечего. Я собрал свои пожитки и решил уйти из аила. Моя единственная дочь к тому времени была замужем. Я смастерил острый булатный нож и вручил ей со словами: «Будь начеку, дитя мое. Если действительно медноносые ведьмы будут преследовать наш род, то обязательно придут к тебе. Знай, что приход нечистой силы всегда сопровождается особыми приметами. Если среди ночи вдруг залают собаки, жалобно замычат коровы, заблеют овцы и козы, заплачут верблюды, затопают и заржут лошади — так и знай! — она рядом. Главное — не усни в такую ночь. Закрой двери изнутри, зажги лампу, возьми кость, начни точить об нее этот кинжал и не бойся».

Я пожелал дочери и зятю благополучия и ушел. Много дней спустя я узнал, что после моего ухода в аиле произошли страшные события.

Однажды ночью разом залаяли собаки, замычали коровы, заблеяли овцы и козы, заплакали верблюды, затопали и заржали лошади. В аиле началась паника. Моя дочь зажгла лампу, задернула дымоход юрты, крепко, закрыла дверь, уложила в постель перепуганного мужа, подпоясалась боевым ремнем, взяла голую верблюжью кость и начала направлять лезвие булатного кинжала. Вскоре послышались шаги. Кто-то начал кружить вокруг юрты.



— Ах ты, проклятая дочь проклятого охотника! Смотри на нее, сидит себе, точит булат о булат и ничего не боится,— заскрипел старушечий голос.
— Постой, я уничтожу весь ваш род! — пригрозил голос старика.
— Я отомщу за смерть моей сестры. Я выпью твою кровь и съем твою печень,— скрипел зубами молодой.

Казалось, вокруг юрты собралась целая свора медноносых. Но дочь моя не дрогнула, она помнила мой совет и продолжала точить нож. Так и просидела бедняжка до самого утра, пока не утихли шум и угрозы. Когда взошло солнце, она вышла из юрты и увидела страшное зрелище. Всюду валялись дохлые собаки, во дворах лежали зарезанные овцы, козы, лошади, и верблюды.

Люди в ужасе смотрели на случившееся.

«Пусть Адыл-мерген немедленно явится сюда, посмотрит, какую беду принес его опрометчивый поступок. Мы лишились скота. Пусть подумает о судьбе аильчан. Он должен принести себя в жертву или до последнего существа уничтожить род медноносых чудовищ. Иначе никому из нас не снести головы»,— сказали они моей дочери.

Мой зять разыскал меня в далеких горах и рассказал о случившемся. Мне пришлось вернуться в аил. Все знали, на что я решился. По моей просьбе собрался народ со всей округи: заживо справили мои поминки, снарядили караван из двенадцати лошадей, навьючили провизией и боеприпасами, проводили меня в путь. От меня зависела жизнь сотен людей, а потому я твердо решил уничтожить всех медноносых или умереть — другого выхода не было. Мне нужен был товарищ, который не дрогнул бы перед лицом страшной опасности и, если придется, пожертвовал бы своей жизнью ради спасения аильчан. Но никто не решался рисковать. И в тот момент, когда я собирался отправиться в путь один, из толпы вышел юноша и сказал:

— Я пойду с вами!

И мы отправились на то место, где я встретил медноносую, просидели там несколько месяцев, но никто не появился. Отчаявшись вконец, мы отправились в мрачное скалистое ущелье. Прождали несколько дней, решили возвращаться, вышли на косогор и вдруг увидели огромное стадо баранов без пастуха и поняли, что стадо это не простое. Мы спрятались за скалами и начали наблюдать. Все стадо состояло из черных баранов, впереди важно вышагивал седой козел. Приблизившись к нам, стадо замедлило шаг и разбрелось по лужайке. Лишь седой козел не щипал траву, настороженно озирался по сторонам, словно чуял наше присутствие. Через некоторое время на склоне горы появился человек. Мы ждали, затаив дыхание. Он прошел к стаду.

— Ну, старый козел, что ты видел вокруг? Не появился ли наконец охотник Адыл? — спросил он у старого козла.

Седой козел продолжал стоять как вкопанный.

— Ну, погоди, охотник Адыл! Попадешься ты мне в руки, я тебя! Ух!..— воскликнул он и сжал в руке огромный валун, который тут же рассыпался, как сухой песок. Я спустил курок. Дикий вопль потряс небо и горы —: медноносый кровопийца рухнул на землю. Я был рад удаче и хотел броситься к жертве, но тут увидел, что прямо на меня несется другое чудовище. Я укрылся за скалой.
— О создатель! Дай, наконец, сбыться моей мечте! Что-то очень громко позвал меня сын. Видать, охотник Адыл где-то рядом. Попадись он мне в руки — я съем его печень живьем, 'запью кровью, а кости его превращу в муку! — в страшном гневе рычал старик и шел на меня, дробя камни, попадавшиеся ему под руку. — Эй, старый козел, где мой сын? Почему он кричал? Попался ли ему в руки охотник Адыл? — спросил он у козла.

Седой козел ничего не ответил и продолжал стоять как вкопанный.

— A-а, не хочешь отвечать? Предатель! — разозлился старик, схватил козла за бороду и так ткнул его в бок, что бедняга заорал от боли.

Я выстрелил. Старик страшно завопил и испустил дух. Я отрезал стальные пальцы чудовища и вручил своему юному другу.

— Теперь черед за старухой. Ее нельзя оставлять в живых. Ты паси здесь наших коней и жди меня десять дней. Если не вернусь, сообщи родичам, что Адыл-мерген погиб,— сказал я, взял провизию и двинулся вслед за стадом.

Седой козел повел свое стадо высоко в горы и остановился у отвесной скалы. Черный камень величиной с шалаш сдвинулся в сторону, и показался вход. Стадо устремилось в пещеру. Я поставил ружье у входа и только вошел, как черный камень прикрыл вход. Обратный путь был отрезан. Я пробрался в дальний угол и притаился.

— О создатель, сбудется ли моя мечта?.. Что-то больно громко кричали мой сын и мой старик! Может, они поймали охотника Адыла? Я изжарю его на вертеле! — бубнила ста¬руха, разжигая костер из черных камней, потом достала железный прут толщиной в кисть человека и начала калить его на огне.

Ружья у меня не было. Выйти из пещеры я не мог. «Если продержусь до утра, то смогу выйти наружу вместе со стадом, взять ружье и рассчитаться со старухой. Но если ведьма обнаружит меня, она жестоко расправится со мной, уничтожит мою единственную дочь, зятя, весь мой род, и всех соседей»,— думал я и дрожал от страха.

— Что-то долго не идут мои родненькие! Поскорее бы привели сюда охотника и утолили мою жажду! — бубнила старуха и единственным оком поглядывала на раскаленный прут.

Не дождавшись мужа и сына, старуха задремала. Ее огромное око пылало, как факел, и освещало пещеру. Я осторожно подкрался к огню, схватил раскаленное железо и вонзил его в глаз старухи.

Она дико завопила, вскочила, начала ощупывать каждый выступ пещеры, отламывать куски гранита и крошить их от злости.

— О злодей! Ты хотел убить меня — убил! Ты хотел уничтожить меня — уничтожил! Ты добился своего, проклятый охотник! Ты убил мою дочь! Ты убил моего сына! Мужа! А теперь добрался до меня! Не-ет, отсюда не уйдешь живым! — Е страшном гневе кричала старуха и металась по пещере.

Я дрожал от страха и едва увертывался от ее стальных когтей.

Пять дней старуха не выпускала стадо из пещеры. Голодные овцы начали поедать шерсть друг друга. На шестой день седой козел подошел к старухе и боднул ее в живот. Она схватила его за бороду и железной палкой ударила по рогам:

— Где охотник Адыл? Говори же, проклятый! — кричала старуха и била козла. Не добившись ответа, она отодвинула черный камень, выпустила седого козла и начала пропускать стадо, тщательно ощупывая каждую овечку. Пропустив всех, она наглухо закрыла пещеру и прислушалась. Я забился в дальний угол и перестал дышать. Не услышав лишнего звука, старуха начала ощупывать каждый камешек, каждый выступ и каждую расщелину пещеры. Порою ее страшные когти появлялись перед самым моим носом. Вдруг я оступился, кусок камня величиной с деревянную чашу сорвался вниз. Старуха в бешенстве схватила его на лету, гранит раздробился в ее страшных руках и высыпался между пальцами. Я перепугался до смерти, но потом начал потешаться над ней, кидая камни в разные стороны. Ведьма бросалась за ними, как кошка, хватала и дробила их от злости.
— У-у, проклятый охотник! Хорошую утеху ты нашел себе! — визжала медноносая. — Лишил единственного глаза, а теперь издеваешься? Давай! Глумись над старухой! Лучше давай помиримся, ты только скажи что-нибудь. Я ведь теперь никогда не увижу тебя, дай послушать твой голос,— взмолилась она наконец.

Но я не поддался ее хитрости. Стоило мне подать звук, как она тут же бросилась бы на голос и растерзала меня. Каждое утро старуха выводила овец, вечером точно так же загоняла их в свое мрачное жилье. Прошло десять дней. У меня кончилась тровизия. Я изнывал не только от борьбы и страха, но и от голода.

Когда я начал терять надежду на спасение, ко мне осторожно подошел седой козел и сказал человеческим голосом:

— Адыл-мерген! Я восхищен твоей храбростью. Старуха ездила на мне, как на осле, избивала меня железным прутом за малейшую провинность. Я решил принести себя в жертву ради тебя. Ты сними с меня шкуру, надень на себя, повесь на шею мой золотой колокольчик, рано утром бодни ее вбок, старуха проснется, откроет пещеру, и ты будешь спасен. Другого выхода нет. Ты должен жить, Адыл-мерген, и избавить людей от злодеев.

Выхода не было. Обливаясь горькими слезами, я выполнил наказ серого козла. Надел его шкуру и начал бодать старуху.

— О проклятый козел! Чтоб волки сожрали тебя живьем! Где охотник Адыл? Молчишь?! Проклятый козел! Ты пережил двух хозяев! Теперь жаждешь моей смерти! — Старуха ударила меня по голове, приказала пасти овец и отодвинула камень.

Едва я успел выйти, как ведьма подняла дикий крик.

— О мое дырявое око! Как я могла обмануться? О, горе Мне! — завопила она и начала задвигать камень. Но я успел схватить ружье и выстрелить.

Злодейка взвизгнула й упала замертво. Я выпустил стадо на волю и пришел к своему юному другу, который, прождав десять дней, собирался в аил, чтобы сообщить о моей гибели. Я отправил его с радостной вестью о победе, а сам улегся под сосной и проспал три дня. Когда пришли люди, я повел их к пещере медноносых. Народ целый год выносил богатства, награбленные кровопийцами. Вот такая страшная история приключилась со мной, мой друг Эдил,— закончил Адыл- мерген.

— Ты не спал десять дней и ночей, а я, как видишь, не выдержал и одной ночи,— признался Эдил-мерген.
— Попробуй уснуть, когда от тебя зависит жизнь и судьба сотен людей. Недаром говорят: «Бденье — верный конь»,— ответил Адыл-мерген.
— А я сошел с этого коня и проспал свое счастье,— рассмеялся Эдил-мерген.

Охотники поддержали его чистосердечное признание дружным хохотом...