Аккоён и Айнек



Аккоён и Айнек


И такое было время. В восточной части Чуйской долины, у подножия гор, жил со своей женой Чынар человек по имени Кочкор. И был у них один-единственный сын, которого при рождении родители нарекли именем Аккоён, что в переводе означает Белый заяц.

Кочкор был трудолюбивым человеком. Держал скот, пахал землю и выращивал на одной делянке поля просо, на другой — пшеницу. Собранного проса и пшеницы хватало до следующего урожая, излишками даже делились с бедными соседями. Были у них и молоко, и мясо, и разные жиры. Одним словом, жили — не тужили.

Но вот однажды осенью Кочкор, простудившись в горах на пастбище, заболел, слег в постель да больше и не поднялся. И осталась Чынар вдовой, а подросток Аккоён — сиротой. Домашний скот у них быстро сошел со двора, опустели и амбары...

Только одна лошадь да овца, которую мать доила по утрам и вечерам, остались у них. Молоком этой овечки и жили в последние дни мать и сын. А сколько дает овца молока? Разве что коту хватило бы...

Видит Чынар, что им так долго не прожить, зарезала овечку, сварила мясо и говорит сыну:
— Далеко за горами есть место под названием Текес-Кыяс. Там в одном из племен живет человек по имени Кызай. Он друг твоего отца. Когда Кызаю было трудно, он приходил к нам, и твой отец, отсчитав другу сто золотых, выручил его из беды. Дошли слухи, что Кызай стал богатым человеком. Иди к нему. Найди и скажи, что ты сын Кочкора, что отец умер и мать послала тебя за помощью. Если Кызай умный человек и не зазнался еще, поймет, что к чему... Возьми с собой курджун с вареным мясом, садись на коня и поезжай с богом.

И Аккоён, простившись с матерью, отправился в путь. Два дня он не слезал с лошади. На третий ему очень захотелось спать. Спешившись, юноша стреножил коня, пустил его пастись, сам пожевал кусок вареного мяса, прямо на землю постелил потник, положил под голову седло, укрылся чапаном и тут же уснул мертвецким сном. Просыпается утром, видит, недалеко пасутся верблюды; его стреноженного коня окружило несколько человек, и они о чем-то говорят между собой. Аккоён, взяв седло, подошел к ним.

— Это твой конь? — спрашивает самый старший из незнакомых людей.
— Да, мой,— ответил юноша.
— Откуда едешь и куда путь держишь?
Аккоён рассказал про свою короткую жизнь.
— Этот конь не для тебя,— говорит все тот же человек. — Видишь верблюдов? Это наш караван. А коня у нас нет.
— Главный караванщик, и мне необходим конь.
— Твой конь мне понравился. Продай его нам.
— Нет, не продам,— сказал юноша. — Далеко ли я дойду пешком?
— Не продашь — отнимем силой,— с угрозой сказал другой караванщик. — Нас много, ты один. Так что лучше не препирайся с нами.
Аккоён понял, что с такими людьми шутки плохи. Могут убить и забрать коня в бескрайней безлюдной степи.
— А сколько вы дадите мне за коня? — осмелился спросить Аккоён.
— Бери вот их,— и караванщики, указав рукой на двух верблюдов с вьюками, взяли коня, оседлали и отправились своей дорогой.

Аккоён долго стоял около двух верблюдов, не зная, что ему делать: обращаться с этими животными-гигантами он не умел, отец никогда верблюдов не держал. Поди, узнай их норов-характер!

« Пойду-ка я лучше следом за караваном,— решил Аккоён наконец. —Иначе я наверняка заблужусь. Они придут скорее всего в какой-то город. Будут там торговать своим товаром. И я попытаюсь продать двух верблюдов и снова куплю коня».

И юноша пошел за караваном верблюдов, силуэты которых маячили далеко впереди. Но, не привыкший долго ходить пешком, Аккоён вскоре начал уставать. А караван уходил все дальше и дальше. «Нет, не догнать мне их»,— появилась страшная мысль-догадка.

Перед заходом солнца с запада налетел сильный ветер, перешедший вскоре в бурю. С собой он принес массу пыли и песка. Все вокруг потонуло в этом черном вихре. Аккоён потерял из вида не только караван, но и даже тропинку, по которой тот двигался накануне. Сразу потемнело. Юноша с верблюдами на поводу метался из стороны в сторону, словно ему завязали очи. Глаз невозможно было открыть от пыли, а на зубах скрипел песок.

Вот он наткнулся на какую-то стену, За ней было сравнительно тихо. Верблюды поспешно опустились на колени и легли. Аккоён снял с них груз и прилег отдохнуть, уткнувшись в теплый бок одного из животных-великанов.
Он не знал, сколько времени проспал. А когда проснулся, то никакой бури не было и в помине. Верблюды паслись рядом. Осмотревшись, Аккоён увидел, что он остановился на ночлег у старого кладбища. Дувал, который спас его от пыльного вихря, оказался останками древней могилы — кумбеза-мавзолея. Юноша так и содрогнулся от страха, поспешил поскорее уйти из этого места. Бросился к верблюдам, но в это время на небе что-то засверкало, будто молния. Он поднял голову и увидел нечто вроде серебряной лодочки. «Лодочка» снизилась над кладбищем. Из нее вывалился какой-то сундук, мягко шлепнулся в густую высокую траву. «Лодочка» так же бесшумно, как и появилась, исчезла с глаз.
Удивлению Аккоёна не было предела. Он замер на месте, будто ноги сами по себе отказались двигаться.

— Эй, кто-нибудь здесь есть? — послышался голос из КО¬ПАНОГО, отделанного орнаментом сундука. — Помогите мне выбраться на белый свет. Сама я не в силах этого сделать.

Аккоён удивился еще больше. «Кажется, в сундуке кто-то петь,— подумал он. — А если там сидит злой дух или волшебник?».

Превозмогая страх, Аккоён подошел к сундуку и увидел небольшой черный замок. Он не был замкнут, держался на ушках-петельках. Аккоёну не стоило трудов снять замок и открыть крышку. В сундуке лежала очень красивая девушка. Она была вся в крови.

— Кто ты? Человек или привидение? — спросила окровав-ленная девушка.
— Человек,— ответил Аккоён.
— Если человек, вытащи меня из этого сундука, порви свою рубашку и накрепко перевяжи мои раны. Я и так уже потеряла много крови. Голова кружится.
Аккоён поднял девушку на руки словно ребенка и быстро понес к дувалу, где лежали его вьюки. Развязав один из вьюков, достал целый кусок белого полотна, перевязал раны незнакомки.
— Верблюды тоже твои? — спросила девушка.
— Да, мои.
— Приведи их сюда.
Аккоён привел верблюдов, погрузил на них вьюки, затя¬нул веревками, чтобы не сползали дорогой.
— Нам надо немедленно отправиться в путь. Посади меня на черного верблюда,— сказала девушка,— с головой укутай своим чапаном, оставь только щелку для глаз, чтобы я могла видеть дорогу и говорить тебе, куда надо ехать. Ты, наверно, нездешний?
— Да, я приехал издалека,— ответил юноша. — В путь?
Ехали они полдня и вскоре оказались в каком-то городе.
Девушка повелела следовать по самой безлюдной улице. Они миновали несколько глинобитных мазанок. Редкие прохожие бросали на них мимолетный взгляд, видимо, принимали за караванщиков, что нередко заезжали в их город с разных концов света.
— Сворачивай вот в этот старый двор,— сказала девушка, указывая рукой на древнее, ветхое строение, мало похожее на человеческое жилище.
Двор был совершенно пуст. В глубине его стояла приземистая мазанка с покосившейся, полуоткрытой дверью и с крохотным окошком. Справа — был навес для соломы и сена.

Аккоён снял с верблюдов вьюки, внес их в глинобитную избушку. Натаскал соломы, набросал на пол толстым слоем, поверх постелил свой чапан и уложил на подстилку раненую.
— Теперь отгони верблюдов на окраину города и отпусти их на волю,— сказала девушка. — Иди по той же улице, по которой мы въехали в город. Так ты не заблудишься. И хорошенько запомни наш двор, иначе потом меня не найдешь. Таких, как эта избушка, в нашем городе много. Не заблудишься?
— Постараюсь,— ответил Аккоён и пошел отгонять верблюдов.
А когда он вернулся, исполнив приказ девушки, она дала ему новое поручение:
— Теперь развяжи все тюки. Посмотрим, что в них есть. А прежде всего, оторви угол от белого полотна и перевяжи мне голову. Скорее всего, я, наверно, стану скоро твоей женой. Если только выздоровею. А это во многом будет зависеть от тебя, от того, как ты будешь ухаживать за мной.
Аккоён охотно выполнил и эту просьбу.
— Теперь возьми остаток полотна, спрячь его за пазуху так, чтобы не было видно, и выходи на улицу. Позади нашего двора есть еще одна узкая улица. Иди по ней вниз. Шагай, не подымая головы. Смотри себе под ноги. Если кто-то с тобой по¬доровается случайно, отвечай на приветствия, значит, тебя спутали с кем-то. Сам первым ни с кем не здоровайся, никого словами не задевай. Ты в городе чужой человек. Тебя никто не знает, и ты здесь никого не знаешь... Ты выйдешь почти на самый конец той улицы. Увидишь дом с зелеными воротами, дом стоит третьим с того конца улицы. Смело входи в те ворота. Пересечешь двор. Перед тобой окажутся двери в дом. Входи, не озираясь, будто ты здесь уже бывал не раз. На почетном месте будет сидеть старый человек с белой бородой. Поздоровайся с ним. Может быть, он не ответит на твое приветствие, но ты не обижайся. Положи перед ним это полотно. Он или опросит у тебя, что надо, или просто кивнет головой. Ты скажи: наболела моя молодая жена, послушаете ли вы, мудрец, у нее пульс? И задом выходи от старика, иди домой и не оглядывайся. Может быть, он сразу пойдет за тобой следом. А может быть, потом придет, я не знаю. Но когда придет, лица моего не открывай. Освободи из-под полотна кисть моей левой руки. Будь с ним очень вежливым и предупредительным. Старик внимательный человек. Он будет все-все подмечать и замечать. Ну, иди за лекарем.

И Аккоён отправился в город. Нашел зеленые ворота дома. Но пути ему не встретился ни один человек. Это была хорошая примета.

Уже находясь во дворе, обратил внимание, что у этого дома двое дверей. «В какую же из них войти?» — замешкался Аккоён. Но тут открылась одна из дверей, и вышла юная, красивая девушка с длинными косами. Кивком головы указала: и ходите, мол, в соседнюю дверь.

Он вошел. Так и есть, на почетном месте с четками в руках сидел убеленный сединой, бородатый старик. Он был в феске и в полосатом домашнем халате.
Аккоён поздоровался. Но старик, кажется, не ответил, а слегка кивнул головой и поднял на юношу глаза: чего, мол, тебе от меня надо?

Аккоён положил перед стариком полкуска белого полотна, поклонился и спросил:
— Не могли бы вы проверить пульс у моей молодой жены?

И, не дожидаясь ответа, попятился задом, как советовала девушка, снова вышел со двора, а затем на улицу. Шел обратной дорогой, не оглядываясь. Не успел он войти в свою избушку, как и старик явился «следом. Аккоён вытащил левую руку девушки из рукава чапана и показал лекарю. Тот долго прислушивался к ударам сердца. Затем из серого мешочка, который все время держал под мышкой, достал какие-то снадобья.

— Вот этой черной мазью будешь смазывать ей раны, а эти красные порошки пусть она пьет,— сказал старик и тут же ушел.

Аккоён так и поступил: черной липкой мазью с приятным терпко-горьковатым запахом аккуратно покрыл все раны на теле девушки, принес воды из колодца и дал запить красный порошок.

Вскоре девушке стало намного лучше.
— Выполни еще одно, последнее поручение,— говорит она,— отправляйся снова в город. Выйдешь за ворота дома и пойдешь в восточном направлении. Перейдешь пять улиц. На пятой повернешь направо и пройдешь еще три улицы. На углу будет стоять большой дом с высокими железными воротами. Три раза кулаком сильно постучи по тем воротам и громко крикни: «Шайымкул!» Со двора должен откликнуться грубый голос, он отзовется плохими словами. Не обращай внимания на это и крикни: «Эрке-кыз — шаловливая девушка — просит корма для двух ослов». Если Шайымкул вынесет тебе что-нибудь, возьмешь и принесешь сюда. Если ничего не даст, хорошенько отругай, плюнь на ворота со злостью и уходи. Отправляйся, я буду ждать тебя.

И Аккоён, следуя дорогой, указанной девушкой, пришел к железным высоким воротам, три раза со всей силы стукнул по ним кулаком, крикнул сколько было сил:
— Эй, Шайымкул! Шайымкул!
— Кто там орет, как осел? — гаркнул кто-то со двора.
— Это я, черт тебя забери! Чтобы тебя покусали самые злые псы на свете и ты остался без штанов! Эрке-кыз просит корма для двух ослов.

Ворота тут же раскрылись, и из них вышли два навьюченных осла, словно они давно были подготовлены для Аккоёна. Он и Шайымкула успел рассмотреть: широкоплечий верзила с крупным, как чаша, лицом и ушами, как два лопуха. Он молча передал ослов юноше и тут же скрылся за воротами.

Аккоён пригнал ослов домой, доложил девушке, что все он сделал, как она велела.
— Отдыхать еще рано,— сказала она. — Мы с тобой пока сделали полдела. Ты знаешь, что лежит в курджунах на ослах?
— Не знаю. Шайымкул ничего не сказал.
— Курджуны наполнены золотом, серебром и драгоценными камнями. Немедленно снова отправляйся в город. Подыщи большой новый дом. Чтобы он был очень красивым, просторным и непременно с ухоженным большим садом. За такое богатство, какое лежит на ослах, не то что дом, полгорода можно купить.
И Аккоён снова покинул больную девушку.

До вечера он прошел весь город вдоль и поперек. И ни один дом ему не понравился. Не было в городе таких дворцов, какой потела девушка. Когда он убедился, что красивого дома ему не найти, он купил невзрачный домик, но с очень большим и ухоженным садом. За него ему пришлось отдать только пол- курджуна из своих богатств. «На остальные драгоценности можно построить любой дом»,— решил Аккоён и вернулся домой. Вернулся и рассказал девушке, какой он купил дом и на какой улице.

— Иди позови сюда Шайымкула! — снова приказала девуушка...
Аккоён три раза постучал в ворота.
— Ну кого там снова черт принес? — послышался недо¬вольный зычный голос.
— Я тебе дам черта, дьявол мордастый! Иди, Эркекыз тебя вызывает. А то, говорит, вырву язык и заставлю самого же проглотить.
Наговорив еще каких-то грубостей, Аккоён пошел обратно. Шайымкул последовал за ним, в разговор с юношей он не вступал.
Когда они вошли друг за другом в дом, девушка говорит:
— Я должна поговорить с Шайымкулом с глазу на глаз. Выйди во двор. Но нашего разговора не подслушивай. Иначе тебе же будет плохо.

Аккоён сел под сараем на солому, положил голову на колени и глубоко задумался: «Как там проводит дни бедная моя матушка? Что она ест и что пьет? Наверно, думает, что я уже дошел до Текеса, разыскал там друга отца и вот-вот вернусь домой с деньгами. Надеется на меня. А я чего добился? Коня потерял. А что нашел? Колдунья встретилась мне на старом кладбище? Может быть, она оборотень? Заставляет выполнять какие-то странные поручения. И везде она все знает заведомо, и все ее слушаются. Не попал ли я в сети нечистой силы? Скорее всего, отсюда надо бежать. Но куда?»

Мысли его прервал громкий голос Шайымкула:
— Эй, приблудный, тебя зовет Эрке-кыз.
Аккоён обиделся на слово «приблудный». Ему еще больше захотелось догнать верблюдов, навьючить на них оставшиеся тюки и уехать туда, куда он был послан. «Дать бы ему затрещину за оскорбление,— подумал юноша. — Но как ему дашь, такому великану? Он меня раздавит, как букашку».

С такими невеселыми мыслями Аккоён вошел в мазанку.
— Поведи Шайымкула и покажи ему дом, который ты купил,— сказала властно девушка. — Но я предупреждаю: выбрось из головы мысль о побеге. Я тебя застану везде, тогда пеняй на себя. Пощады не будет! Не смей ослушаться! Я одно и то же не люблю повторять дважды! Идите! Я буду ждать тебя.

Аккоён в ответ ничего не сказал. Отвел Шайымкула, показал дом и сад и тут же повернул назад.

Девушка подала ему слиток золота величиной с кулак и говорит:
— Положи этот слиток в карман и иди по улице, которая тебя привела к дому лекаря. Не доходя до улицы старика, поверни на запад. Скоро ты увидишь ворота, покрытые серебром. Входи в эти ворота. В глубине стоит дом с золотой дверью. Входи через эту дверь. На почетном месте, на шелковых одеялах и подушках будет лежать черноусый красивый молодой человек. Около него будут находиться все его три жены. Одна будет делать ему массаж головы, вторая растирать ноги и колени, а третья обмахивать веером, чтобы ему не было жарко и чтобы не кусали мухи. Это хозяин дома. Поздоровайся с ним вежливо, низко-низко поклонись; он может ответить на твое приветствие, может и не ответить. Как сочтет нужным и какое впечатление ты на него произведешь. Положи около него слиток золота, отойди к двери и опустись на колени. Он может спросить: «Что вы хотели купить на это золото?» На подобный вопрос дай ему такой ответ: «Э-э, мой господин, что можно купить на такой кусочек? Разве что косынку на голову жены! Это же сущий пустяк!» Если он заинтересуется тобой и начнет расспрашивать, кто ты и откуда, скажи, что приехал в этот город издалека, что здесь тебе очень нравится и ты купил даже дом, чтобы навсегда здесь остаться. Если он предложит тебе дружбу и оставит переночевать, оставайся и не бойся ничего. Пригласи на завтра утром к себе домой с ответным визитом. Не сюда, конечно, а в новый дом. Я буду там. Знай, все будет готово для встречи дорогого гостя и не волнуйся за угощение.
И Аккоён снова отправился в дорогу. И картина предстала перед ним точно такая, как говорила девушка, и серебряные ворота нашел, и золотые двери дома... Три молодые красивые женщины ублажали молодого черноусого человека. Он лежал на горке шелковых одеял и подушек.




Когда Аккоён вошел и учтиво поздоровался, молодой человек не то чтобы ответить на его приветствие, даже голову в его сторону не повернул. Юноша, положив рядом с ним слиток золота, отошел назад и опустился на колени. Хозяин, увидев золото, сел.

— Так, так, а что же ты хотел бы на него купить? — спросил он.
— Да что за этот слиток купишь, господин? Разве что косынку на голову жены,— ответил Аккоён небрежно.

— Эй, жены, вставайте! — вскочил усатый. — Не видите, что ли, какой важный гость к нам пожаловал? Живо расстелите для него шелковые одеяла, принесите новую скатерть, еду, сладости, вино. Все, что есть в доме, несите! Быстро!
Подскочив к Аккоёну со скоростью юркого волчка, он схватил его под мышки и пересадил на шелковые свои одеяла.

— Что-то я вас не видел в нашем городе? — с елейной улыбкой спросил хозяин.
— Конечно, вы никак не могли меня здесь увидеть. Приезжий я. Торговец. Приехал раньше своего каравана. Тысяча верблюдов с вьюками шелка, парчи, драгоценностей находятся пока еще в пути. Караван придет через пять-шесть дней. Город ваш мне понравился. И чтобы было место, где я мог бы останавливаться в каждый свой приезд, я купил сразу дом. Там мастера благоустраивают его, сад, двор, а я поспешил к вам, чтобы засвидетельствовать свое почтение и уважение.
— Прекрасно, господин. Вы правильно поступили. Пусть ваши мастера занимаются благоустройством, а вы погостите у меня. Надеюсь, мы подружимся. Человек я хоть и важная персона в городе, но простой и люблю хороших людей. Чувствуйте себя как дома.

И Аккоён остался ночевать. Усатый угощал его вкусным бухарским пловом, поил сладким шербетом, крепким чаем с лепешками, с тмином и медом. Спал юноша беззаботно, почти как на царской постели.

А утром хозяин повел показывать ему свои владения.
— Вот это мой дом, это сад, это двор,— говорил он, широко улыбаясь. — Про скот не спрашивай. На пастбищах его несметное число. Весь город в моих руках. Если придет твой караван в тысячу верблюдов, не беспокойся — всю торговлю организую сам, без лишних забот и хлопот.
— О, за это большое спасибо. Я действительно волновался, думая, как пойдет у меня торговля в незнакомом городе. Теперь я спокоен. Сама судьба свела меня с вами. Будем дружить до конца дней своих... Мне у вас очень понравилось. И дом красивый, и сад фруктовый большой, и в доме обстановка богатая. Теперь мой черед пригласить вас к себе. Будьте моим гостем.
— С удовольствием! — согласился молодой усатый человек. И они вдвоем пошли к домику, что купил вчера Аккоён. Но что это? Сад на месте, а домика словно и не бывало. Вместо него стоит великолепный дом, настоящий дворец. «Может быть, я ошибся адресом?»— невольно подумал Аккоён, озираясь вокруг.
— Что, свой двор не узнаете? — спросил гость, заметив, что Аккоён в растерянности смотрит по сторонам.
— Да нет, мой друг,— ответил Аккоён, успокаивая гостя. — Ко мне должен был прийти один человек по делу. Но я что-то не вижу его ни во дворе, ни на улице, ни в саду. Должно быть, задерживается...

Они вошли на широкий двор. Здесь никого не было. Пошли к дому, и тут показалась девушка. Лицо ее было закрыто чадрой. Незнакомка отвела Аккоёна в сторонку и говорит:
— Проведи своего нового друга через три двери. Там будет просторная, светлая, хорошо обставленная комната. Посади его на шелковые одеяла, под локоть положи подушку атласную. Попроси, чтобы подождал немного, а сам выйди обратно. Меня найдешь вон за той дверью — видишь, ручка у нее позолоченная? У других она покрыта или серебром, или медью, или украшена разными каменьями, рисунком животных. Смотри, не перепутай. Ну, иди! Гость заждался. Ах, какой у нас сегодня дорогой гость!

Аккоён отвел усатого в указанную ему комнату и сам был немало удивлен ее убранству: на всех стенах висели бархатные заморские ковры с восточным орнаментом; в красном углу на полу лежали шелковые одеяла, тут же расписанная узорами скатерть-досторкон, а на ней чего только нет: кушай, пей, гуляй хоть целую неделю — не съешь, не выпьешь всего.

— Располагайся, друг. Я сейчас вернусь. Дам кое-какие указания по хозяйству и буду к твоим услугам,— сказал Аккоён и вышел из комнаты.
— Друга угощай сам,— сказала девушка, когда он заглянул к ней, в не менее роскошную комнату. — Я заходить к вам не буду: молодой женщине не положено быть там, где трапезничают молодые мужчины. Если он спросит: «Женат?», скажи: «Женат». Из-за угощений не переживай. Все, что он ни пожелает, я здесь приготовлю. Ты только изредка выходи и говори, что вам надо... Домой друга не отпускай ни за что. Перед тем, как ложиться спать, своди его на улицу. А я вам в это время постелю хорошую постель. Ну, иди.

Аккоён от всей души начал угощать своего нового друга. Они ели свежую баранину, овощи и фрукты, лепешки, пили чай с медом, сливками... Кололи орехи, фундук, косточки абрикоса. Пили миндалевый и гранатовый соки. Ели и пили только из золотой и серебряной посуды.

— Ну, Аккоён, я считал, что хорошо живу, оказалось, ты во сто крат богаче меня. Не думал и не гадал, что в моем городе появится такой купец, который затмит своим богатством всех местных купцов и всю городскую знать. Безмерно рад, что познакомился с тобой. Мы в городе развернем такое строительство домов новой архитектуры — все зодчие мира умрут от зависти. Вижу, хороших ты нашел мастеров. Или своих привез?
— И своих привез, и здесь нашел. Среди народа всегда можно найти большие таланты. Главное — их найти.
— У тебя хороший вкус. Жалко, конечно, что с женой меня не можешь познакомить. Хотелось бы узнать у нее про некоторые секреты приготовления блюд. Все такое вкусное. И заодно поблагодарить за щедрое угощение.
— Секреты блюд она скоро передаст твоим женам,— скапал Аккоён,— когда прибудет мой главный караван и мы начнем ходить друг к другу семьями. Так что не печалься. Кушай, пей и чувствуй себя как дома. Если еще что-то хочешь отведать, скажи, жена быстро приготовит все. По части кухни — она у меня большая мастерица.
— Нет, нет, я уже наелся и напился,— говорит гость. — Спасибо и ей и тебе за щедрое угощение. Уже поздний час. Я, пожалуй, останусь у вас на одну ночь. Не стесню?
— Что ты. Какой может быть разговор! Конечно, проведи ночь у нас. Пошли, выйдем на улицу, подышим свежим воздухом, пока жена нам постелет постель.
Они сходили на улицу, полюбовались звездным небом, подышали свежим воздухом.

Спать легли в одной комнате, так было решено девушкой. Перед сном, уже в постели, еще долго разговаривали о прошлом, настоящем и будущем. Затем сон сковал их веки, и они крепко уснули.

Аккоён проснулся от какого-то странного удара. Он не мог вспомнить, долго ли, коротко ли он спал. Открыв глаза и сев в постели, он не поверил увиденному. На своей постели его гость лежал обезглавленным: голова отдельно, туловище отдельно. Море крови. Девушка стояла над ним с мечом в одной руке, со свечой — в другой, бледная, вся в слезах.

Аккоён не на шутку испугался: чего-чего, а такого печального конца он никак не ожидал.
— Не бойся,— сказала девушка. — Так должно было случиться. Теперь я знаю, что тебя зовут Аккоён. Ночью к тебе гость несколько раз так обращался. Я слышала в открытую дверь и запомнила... Теперь послушай мою историю.
Старик, за которым ты ходил и который лечил меня, самый лучший, можно сказать, неразлучный друг моего отца. Он главный лекарь и знахарь людских болезней в этом городе. Он знает меня в лицо, но, помнишь, я от него скрывалась под твоим чапаном? Я не хотела, чтобы он сразу меня узнал.

Грубый, широкоплечий, неуклюжий Шайымкул — главный мастер-строитель города, тоже хороший друг моего отца — хана. Знай, что я дочь хана.
Когда мне было два годика, умерла мама, так потом мне рассказали люди, отец женился на другой женщине. Мачеха меня не обижала, но особенно и не любила. Зато отец души во мне не чаял: я была у него единственным ребенком. Видимо, он раньше очень хотел, чтобы у него родился сын, наследник. А родилась я, девочка. И он, когда мне исполнилось семь лет, начал воспитывать меня как мальчика. Одевал под мальчика. Научил ездить на коне. А когда я подросла,— мчаться галопом, стрелять из лука, рубить саблей лозу, заниматься соколиной охотой. Я познала все мальчишеские игры и забавы, а общаться с девочками-ровесницами совсем не умела. Оказывается, очень плохо быть девочкой и не знать их характера.

Два года тому назад к моему большому несчастью скончался хан — мой отец. Мачеха сразу куда-то уехала. Народ избрал меня ханшей, так как я была единственной наследницей.

Какой из меня правитель? Народом управляли визири, друзья отца, а я только числилась владычицей. На самом же деле от горя я пропадала в горах на соколиной охоте: только там, вдалеке от людей, было легче на душе.
Однажды у меня кончилось свежее мясо для ловчего кречета. Я приехала на базар, к рубщику мяса. Раньше рубщиком был один старик, он меня хорошо знал, я часто брала у него кусочек-другой свежатины для своей ловчей птицы. На этот раз знакомого мясника на месте не оказалось. Скотские туши разделывал вот этот, который сейчас сам лежит без головы. Я попросила у него кусочек говядины мышечной части — ловчих птиц обычно кормят мышечным, не жирным и не соленым мясом. Этот мясник, как только увидел меня, весь задрожал, как лист на ветру. Я заметила: хочет отрезать мяса от задней части забитой коровы, а у него не получается — руки дрожат. Мне стало смешно, я рассмеялась. А он, чудак, оказывается, мой смех понял совсем по-другому, будто я в него влюбилась с первого взгляда. Конечно, об этом он мне ничего не сказал, а попросился работать при кухне главным мясником, наобещал, что будет угощать моих гостей самыми вкусными мясными блюдами.

Я дала согласие, сказала, чтобы он пришел через неделю, пока я освобожусь от другого мясника, который работал на нашей кухне. Я сдержала слово, взяла его работником.

С неделю он проработал добросовестно, все кухонные работники были им довольны. Туши животных он действительно знал хорошо. Знал, какую часть выделить на плов, какую на шорпо, какую на манты, самсу, чучпару... Потом попросил, чтобы я ему нашла девушку, на которой он мог бы жениться. Я нашла. Он женился. Через месяц захотел жениться на второй. Женился. Через два месяца женился на третьей. А еще через три месяца захотел жениться на мне, на самой ханше. Представляешь? Какой наглец! Я ему, конечно, отказала.
Да, я еще забыла тебе сказать. Он, этот нахал, жил в одном из красивых домов отца. Ты видел вчера этот дом. Правда, красивый? Когда его поганый язык повернулся, чтобы сделать мне предложение — стать его четвертой женой, я попросила, чтобы он освободил дом отца и убирался вон. А он, неблагодарный, вместо того чтобы выехать, нанес мне несколько ран ножом, бросил в серебряную лодку моего отца и доставил на древнее кладбище, где ты помог мне выбраться из сундука. Ты, Аккоён, спас мне жизнь, помог не только излечиться от ран, но и отомстить вот этому жестокому человеку. Теперь ты можешь на мне жениться. По-другому я не смогу рассчитаться со своим долгом. Зовут меня Айнек.

Аккоён с радостью согласился взять ее в жены и в свою очередь рассказал о своей судьбе. Айнек без промедления вызвала своего верного друга и помощника Шайымкула и приказала ему:
— Садись в серебряную лодку отца и лети к матери Аккоёна. Построй там такой дом, в котором было бы просторно жить и нашим детям, и мы могли бы принимать разных гостей. Возьми из казны столько золота, сколько потребуется на строительство дома и все его благоустройство. Даю тебе трехдневный срок. На четвертый день утром будь здесь, я устрою твою свадьбу. Пора, наконец, тебе жениться. Все. Делай, что я велела.

И Шайымкул улетел на родину Аккоёна. Айнек нарядила Аккоёна в самые лучшие одежды, какие были в ее царстве-государстве, дала ему три альчика от колен кульджи — дикого козла — и говорит:
— Возьми эти альчики и иди к тому старику-лекарю. Поклонись ему со всей вежливостью. На твое приветствие на этот раз он обязательно должен ответить. Спросит: «Зачем пожаловал?» Ты скажи: «Меня прислала Айнек. Велела с вами поиграть в альчики». Дальше сам придумай, что добавить к моим словам. Твоя главная задача заключается вот в чем: у старика есть дочь, Аксаамай. Надо его уговорить, чтобы он эту Аксаамай выдал замуж за Шайымкула. Иди.

Аккоён пришел к старому лекарю, поздоровался. Тот ответил на его приветствие, спросил:
— Наверно, по важному делу пришел, сынок?
— Да, отец,— ответил Аккоён,— меня прислала к вам сама Айнек. Велела, чтобы я поиграл с вами вот в эти альчики и немного позабавлял.
— О, тебя прислала сама Айнек? Значит, есть важное дело. Ну, что ж, доставай свои альчики. Играть так играть.

Аккоён, достав из кармана три альчика кульджи, положил их перед стариком.
— Сынок, а кто же играет в три альчика? — спросил со смешком старик.
— Верно говорите, отец. Вот я и пришел к вам, чтобы вы добавили четвертый альчик. Вот этот альчик мой, вот этот альчик Айнек, вот этот альчик Шайымкула, давайте свой четвертый альчик.

Старик подумал-подумал, потом вызвал старуху. Та подумала-подумала, вызвала Аксаамай. Аккоён сразу ее узнал, он видел девушку, когда приходил в прошлый раз.

— Доченька, Айнек прислала три альчика. Каждый из них имеет своего хозяина,— говорит ей отец. — Третий альчик Шайымкула. Значит, нет пока ему пары.
— Решайте сами,— сказала Аксаамай. — Как скажет Айнек, так и будет.
И девушка вышла.
— Понял, сынок? — говорит старик. — Так все и передай Айнек. Она — умница. Все поймет. Как она решит, так и будет. О ее решении потом скажешь мне.

На четвертый день прилетел Шайымкул и доложил, что мать Аккоёна живет уже в новом доме. Айнек устроила большой пир. Когда народ собрался на площади, она обратилась к людям:
— Уважаемые мои соплеменники! До сих пор после смерти отца я правила вами. Не знаю, как это у меня получалось, но я была вашей ханшей. Я нашла свою пару, свою судьбу. Девушке положено выходить замуж. Вот мой муж, Аккоён. Он из других мест, и я уезжаю на его родину. Вместо себя править государством оставляю Шайымкула. Вы его хорошо знаете, он добрый и честный человек. Сегодня здесь будет его свадьба с Аксаамай. Они будут жить как положено, во дворце. Прошу любить и жаловать. Я вас не забуду. Буду иногда прилетать на серебряной лодке отца. Благославите меня!

Народ благословил Айнек и Аккоёна, и они в тот же день улетели на его родину, к матери.


Оставить комментарий

  • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
    heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
    winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
    worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
    expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
    disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
    joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
    sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
    neutral_faceno_mouthinnocent