Информационно-туристический интернет-портал «OPEN.KG» / Сказание о Манасе. Поминки по Кёкёктёю. Часть - 3

Сказание о Манасе. Поминки по Кёкёктёю. Часть - 3

Сказание о Манасе. Поминки по Кёкёктёю. Часть - 3

Поминки по Кёкёктёю. Часть - 3


Манаса поместили в юрте славной и именитой девушки Тоорун. Весь народ, прибывший на аш, толкая друг друга, стремился увидеть Манаса и толпился у его юрты.

Сынчи Чагырай, испытатель искусный, служивший хану Алооке, стремясь разведать, каков Манас, заглянул в отверстие юрты. Но так напугал его грозный облик Манаса, что не вынесло сердце его такого страха и разорвалось.

Пораженный Чагырай упал бездыханным, и в народе надолго сохранился рассказ о быстрой смерти искусного сынчи.

В это время Бокмурун пришел к Манасу, привел ему в подарок скакуна Арча-тору и сказал:

- Мы не начинали аша, потому что ждали тебя, батыр! Теперь сам решай, когда начинать.

И пригласил Манас на совет Кошоя.

А калмыкский батыр Джолой, приехавший на аш, не довольствуясь пищей, которой угощали весь народ, пришел туда, где варилось мясо, силой отнял у поваров целый казан мяса и съел его. Этим он, однако, не насытился. Когда он собрался отнять еще казан, один из поваров пошел и пожаловался Бокмуруну. Бокмурун разгневался:

- Ах, чтобы он провалился сквозь землю! Если бы он мне сказал, что голоден, ведь я бы ему в его юрту доставил мясо. - И сказав это, он вскочил на своего Мааникера.

Когда Джолой увидел этого коня, он позавидовал Бокмуруну и поскакал к Конурбаю за советом, как бы отнять его у хозяина. Джолой расхвалил Конурбаю Мааникера и сказал:

- Хочу найти повод, чтобы добыть себе этого скакуна!

Тогда Конурбай призвал Бокмуруна к себе и сказал ему:

- Ты, Кёкётёев Бокмурун,
У которого вонючий айран и курут зацвели!
Ты почитаешь главу бурутов
Больше, чем меня.
Едва Манас прибыл на твой аш,
Как ты ему поднес
Тулпара Арматору.
А ведь это скакун, оседлав которого
Не стыдно появиться даже в Бейджине
Или объехать вокруг него!
Этот скакун был бы достоин
Нести любого из нас.
Кто вздумал бы нарядно одеться,
И выехать на Карашаар!
У этого скакуна гордая посадка головы.
Он подобен козлу,
Его стоило бы на следующую весну
Преподнести в дар самому Эсенкану.
Сейчас в твоих руках
Есть конь, по кличке Мааникер.
Отдай мне Мааникера, бурут!
Послушайся моих слов, бурут!
Если ты не дашь мне Мааникера,
Если ты не послушаешься моих слов,
То я разгромлю твой аш,
И разорю твой аил,
Я обращу твой той в ад,
Я покараю весь народ.

Тогда ответил Бокмурун Конурбаю:

- Я должен посоветоваться со своими родичами, - и спешно поехал к Кошою. А Кошой так сказал Бокмуруну:

Если Конурбай просит,
То нужно уступить ему Мааникера.
Ведь рано или поздно наступает время
Всякому коню стать подарком.
Конь ведь уже с давних пор
Предназначен служить как дар.
Ведь твой Мааникер, сколько бы его не хвалили,
Все таки только кизяк кобылицы.
А китайский Конур - грозен,
Он может разрушить и разгромить,
Он может всех истребить без остатка.
Для твоего же рода лучше, дитя мое.
Спокойствие твоего аила.
Не надо быть жадным!
Тот, кто жалеет коня.
Обречен вечно видеть только землю.
Тот, кто жалеет ловчую птицу,
Обречен вечно видеть пустое небо.
Что же еще он может увидеть?

Обсудив это дело с киргизскими батырами, Кошой решил отдать Мааникера Конурбаю, но все-таки посоветовал Бокмуруну:

- Поскольку на аш прибыл Манас - аджидар, то как бы не было грозы и не разгневался бы он, если ты сделаешь это без совета с ним.

Поговорить об этом с Манасом взялся Урбю. Киргизские батыры во главе с Кошоем приехали к Манасу и застали его сидящим на троне, а сорок чоро в это время, разбившись на две части, играли в ордо.

Своему абаке Кошою, арстан Манас дал справа от себя самое почетное место.

Тогда начал свою речь Урбю и успел произнести одно только слово: "Манас!". Но в этот миг Манас посмотрел на него так грозно, что тот растерял все свои слова и не мог больше ничего из себя выдавить.

Рассердился Кошой на Урбю и повел речь сам:
Конурбай из Анджи-Бейджина,
Великий калдай, проклятый духом умерших.
Просит у Бокмуруна Мааникера.
Вот мы и пришли к тебе за советом!

Услыхав, что сказал Кошой, Манас пришел в ярость и закричал:

- Эх, абаке! Где же твой разум?
Как ты можешь говорить мне такие слова?
В то время, когда мое могущество
Достигло сияния солнца,
Как же можно уступать угрозам Конурбая
И отдать ему скакуна?
Задается слишком эта свинья.
А ну-ка я попробую с ним сразиться!
Могу ли я уступить ему
В то время, как мое величие
Поднялось, как сияние месяца.
Возгордилась слишком эта свинья.
А ну-ка я столкнусь с ним разочек в великом бою!
Вот, когда погибнет Манас,
Когда он предстанет перед вечным судом.
Когда вселенную покорят китайцы,
Когда они двинутся, не встречая отпора, -
Вот тогда, Кошой, ты можешь отдать им в залог,
Не только коня, но и собственную дочь.
Сегодня он угрозой потребует Мааникера,
Завтра - захватит Чалкуйрука у Тёштюка,
А потом посягнет и на Аккулу.
Разве все киргизские роды.
Отдав скакуна.
Не будут обнимать пересохшее русло с иссякшей водой,
И не полягут как обессиленные атаны?
Разве тогда молодца - азамата не постигнет несчастье.
Если ты отдашь коня без боя?
Разве за это в потустороннем мире
Не попадет Манас в ад?
Как теперь в моем присутствии
Осмелился ты сказать такие слова?
Если бы это был не ты, Кошой,
А кто-либо другой,
Я, не дожидаясь конца его слов,
Отрезал бы ему язык!




Так в гневе отвечал Кошою Манас и, громко ударив в боевой акдоол, стукнув по земле своим аккельте, вскочил на коня и помчался в бой с китайцами.

За ним сорок чоро двинулись толпой
С шумом и боевыми криками.
Бурной струей хлынула кровь.
Бесчисленны были убитые.
Порубили они китайцев,
Их айбалты, глухо падая на головы,
Уничтожили много врагов.

Лицо Конурбая тогда подернулось мрачной тучей отчаяния, он вскочил на коня и скрылся в далеких горах.

От китайского стана отделился старик Алооке с шестьюдесятью джан-джуня-ми и прибыл к Манасу с повинной.

Привели они с собой в подарок Манасу красавца скакуна Кылгару - кровного брата Алгары, знаменитого скакуна Конурбая.

Манас принял их повинную, и мир был заключен.

Когда настал вечерний час, по всему стану гостей звонко закричали глашатаи, сев на стройных коней:

- Утром начнутся скачки, готовьте тулпаров, объезжайте их, охлаждайте их!

Первым призом будет девять тысяч белых верблюдов, девяносто тысяч голов рогатого скота, сто тысяч овец, последним призом будет девять голов рогатого скота и девяносто овец. Всего назначен шестьдесят один приз.

Больше двух тысяч всадников изъявило желание участвовать в байге. Тогда Манас позвал Алмамбета и сказал ему:

- Смотри, все люди всколыхнулись от жажды призов! Столько коней нельзя пускать на байге, а не пустишь - обидятся. Наведи-ка ты, Алма, ненастье и холод, тогда выдержат скачку только стойкие, только тулпары получат призы, осталь ные же по дороге погибнут.

Алмамбет нагнал на землю ненастье и холод, и когда поскакали кони в пробный пробег, то половина из них полегла (46). У всадников, сидевших на них, остались одни уздечки в руках, и они не надеялись сами остаться в живых. Вперед пронеслись только самые лучшие тулпары.

- Готовьте коней для байге! - вторично возгласили глашатаи.

Множество народа, построившись рядами, ожидало начала состязания. В байге участвовало уже только тысяча тулпаров, после того, как другая тысяча погибла из-за ненастья.

Среди скакунов находилась кобыла богатырши Оронгу. Ее, как существо женского пола, решили пустить вперед. За ней должен был идти Аккула.

- С какого места будем пускать коней? - спросили у Манаса.

Но его ответ опередил Урбю, сказав:

- Пусть два дня их ведут к месту, где начнется бег, а в один день они скачут обратно.

Манас разгневался на такое самовольство Урбю и огрел его с размаху камчой. Урбю покачнувшись, едва не упал на землю, но все же сумел удержаться на ногах.

Кошой рассердился на то, что Манас ударил Урбю:

- Ах ты, Манас, Манас! Ты, оказывается, очень задаешься, - сказал он. - Ты, видно, слишком возгордился. И стал подобен чаначу скисшего кумыса. Если ты не бросишь свои замашки, Манас, берегись, тебе еще достанется от Кошоя!

Урбю, услыхав, как заступился за него Кошой, осмелел и обругал Манаса дерзкими словами. Тогда Кошой разгневался на дерзость Урбю и вывел его вон. Манас в гневе задумал было отомстить Урбю, но Кошой своим посредничеством уладил дело. Манас гневался и молчал, не говорил ни слова в продолжение времени, которое нужно, чтобы сварить котел мяса, но потом промолвил:

- Пусть скакуны бегут туда в течении шести дней и пусть они достигнут Туркестана. Пусть шестьдесят человек будут погонщиками, а шестьсот человек пусть пригонят заблудившихся коней на правильный путь.

После того, как кони двинулись в путь, народ начал пировать и угощаться мясом.

Сказание о Манасе. Поминки по Кёкёктёю. Часть - 2
19-10-2020, 11:45
Вернуться назад