Ош. Памятники и рукописи
Средневековые рукописи Оша
В Ошской области и непосредственно в г. Оше нами выявлено, а затем приобретено для Института истории Академии наук Киргизской ССР несколько рукописных книг, в том числе и кокандского периода. Правда, в большинстве своем это — различные комментарии к шариату, коран, хадисы (высказывания пророков), но среди них есть и рисоля — книжечки-молитвы и, наставления ремесленникам, мясникам, земледельцам и даже учебники.
Среди находок —- интересные наборные, литографические и рукописные книги со стихами Бедиля и Хафиза, Омара Хайяма, Джами и Алишера Навои, есть и совсем безвестные рукописи.
На территории Киргизии нами были приобретены и такие сочинения, как тюркское переложение «Мухтасар ал-Викайа» (копийный список 1807 г.), энциклопедический словарь «Гийас ал-лугат» (1826/27 г.), копия сочинения средневекового автора из Средней Азии по мусульманскому правоведению «Ал-Хидайа», объемная тюркская рукопись Суфи Аллаяра «Маслак ал-мутаккин» («Путь праведных») и другие.
Одним из ценных наших приобретений 1984 г. можно считать почти целый экземпляр рукописи, любезно переданной в дар институту старейшим жителем Оша С. Исаковым. В одном книжном переплете в ней различные сочинения, объединенные общей тематикой. По мнению востоковеда В. Н. Настича, в рукописи содержатся четыре текста на арабском языке по схоластической логике и комментарии к ним. На полях первого текста приписки из других сочинений разными почерками и чернилами. Заставка — колофон имеет дату— 1242 г. х., т. е. копийный список сделан в 1826/27 г. В колофоне второго сочинения приводятся имя переписчика и дата завершения его работы над рукописью: «12 месяца зулкада года 1242 совершено: рукой бедного, ничтожного Мир Сейида Ибрахима, сына Мирза Махмуда Мазари в Хазрат-Шах, одной из деревень Балха, в мазаре, изобилующем знамениями четвертого халифа [т. е. Али], Закончил. Конец» В переводе с хиджры указанная дата соответствует 7 июня 1827 г.
Аналогичны и два следующих сочинения — комментарии.
Особой научной ценности по содержанию сборник не представляет, тем более, что все приведенные в нем трактаты, комментарии и, возможно, суперкомментарии безымянны. Определенный интерес представляет сама рукописная книга как таковая — копийное произведение кокандского периода, имевшая хождение в Оше, наличие в ней имени переписчика, дата, а также особенности каллиграфии и переплета. Рассматриваемая книга — образец рукописного книжного дела в Средней Азии первой половины XIX в. и, что не менее важно, свидетельство бытования в Оше традиционной мусульманской грамотности на арабском языке.
Небезынтересны в некотором смысле и обнаруженные нами в одном из гумбезов Ошской области в этом же 1984 г. несколько свитков с записанными на них от руки мусульманскими молитвами. Это своеобразные обереги— тумары, написанные на бумаге среднеазиатского Производства XIX в. темно-серыми или коричневыми чернилами, плохо заточенным каламом (пером) и некаллиграфическими почерками.
Один из свитков содержал молитву на таджикском языке приблизительно следующего содержания: «От болезней. — Кто при себе с чистыми помыслами имеет [данную молитву], то все равно, что он совершил бы тысячу хаджей (поломничеств в Мекку. — авт.) или прочел тысячу раз коран, или освободил тысячу рабов, или насытил тысячу голодных и т. п. Хазрат Осман говорил, что бог сотворил для человека три тысячи болезней. Кто эту «великую» молитву с искренним чувством при себе держит, того она от трех тысяч болезней, посылаемых Аллахом (!), предохранит, и шайтан к этому человеку дорогу не найдет...» и т. д. Как, оказывается, все просто!
Помимо того, что эти и подобные им молитвы-обереги, строго говоря, являются таким же продуктом народного творчества, как и образцы любого литературного жанра, и уже поэтому заслуживают внимания специалистов-языковедов, диалектологов и фольклористов, они представляют собой и красноречивое свидетельство религиозного мракобесия, одурманивания простых людей, которым в случае серьезной болезни или другого несчастья вместо лечения или активного вмешательства в ход событий, в «красочной» и соблазнительной форме предлагается (причем без альтернативы!) «с чистыми помыслами» и искренним чувством надеяться только на Аллаха, который-де поможет мусульманину. Тут же совершенно прозрачно намекается, что если кому-то это не поможет, то исключительно по причине отсутствия «чистых помыслов» и безусловной веры во всю эту мистическую чепуху. Написавший же эту молитву и получивший за нее определенную плату мулла, конечно же, ни за что не отвечал.
На примерно такой идейно-просветительной основе протекала «культурная» жизнь горожан Оша и окрестного населения в мрачный период кокандского владычества — времена темноты и забитости, насилия и безудержной эксплуатации.
