Обрядовые и культовые музыкальные жанры кыргызов
Среди похоронно-поминальных обрядовых жанров широко распространены «кошок» и «окуруу» - Кошок — древнейшая семейно-обрядовая, печальная или скорбная речитативная песня-причитание. «Кошок» по умершему звучит при похоронах (в северных регионах обряд длился обычно трое суток), затем на поминках «аш» на седьмой, сороковой день, в годовщину смерти и в течение трех лет. Исполняется женщинами, в том числе родственницами умершего, как трагический песенно-поэтический рассказ-воспоминание о покойнике. Таким образом, «кошоки» по покойнику имеют два основных назначения — похоронные и поминальные (жоктоо).
Жоктоо — женский и мужской обрядовый жанр. Известны два его вы-дающихся образца: плач Сагымбая Орозбакова по умершему хану Шабдану и Ысмайыла Борончиева — памяти акына Алымкула Усенбаева.
Содержание «кошока» и «жоктоо» — это своеобразный гражданский портрет человека, рассказ о его трудовых (ратных, творческих и др.) делах и победах. При этом похоронно-поминальные плачи на смерть именитых людей были по содержанию намного более торжественными и высокопарными, чем отпевания «простых» людей. Тем не менее и здесь, обращаясь к памяти умершего мужа, женщина произносила слова «асылым» («благородный»), к памяти сына — «каралдым» («опора, надежда»). Таким образом, существует особая поэтическая система эпитетов, опираясь на которую импровизируют исполнители.
Похоронные песни-плачи, исполняемые мужчинами и детьми, носят название окуруу (букв, «кричать, выкрикивать»). По легенде, эпос «Манас» берет свое начало от плача по вождю, сложенного Ырчы, сыном Ырамана.
Профессиональные плакальщицы именуются кошокчу. В прошлом широкую известность в своем крае имела мать Токтогула Сатылганова — Бурма, в нашем веке — Урпеим Байзакова, Бюбюкан Болоткан кызы. Профессиональные же окуруучу-мужчины в народной художественной среде не установлены, в то время как в обряде погребения разрешается присутствовать исключительно лицам мужского пола.
Похоронные обряды, как и свадебные, принадлежат к древнейшим видам национальной культуры. Об этом свидетельствуют данные исторической науки, а также наблюдения путешественников, изучавших старинный быт кыргызов и других народов Центральной Азии в XVIII— XIX вв. Так, русский капитан Н. Рычков в 1772 г., наблюдая обычаи кыргызов и казахов, писал: «Все обряды, производимые у киргизов во время свадеб и во время погребения усопших, суть остатки тех древнейших обыкновений, каковые имели языческие народы, обитавшие в пределах пространной Азии и принявшие, наконец, веру Магометанскую» . Первые сведения собственно о «кошоке» содержатся в работе В. Радлова .
Вполне возможно, что возникновение «кошоков» восходит к эпохе палеолита и неолита первобытнообщинного строя, когда был силен культ предков (арваков). После смерти человека его память почиталась испол-ением трагических песен-воспоминаний. Пожалуй, сила веры и уважения сородичей к духу предков, как своего рода святыне, в значительной степени обусловила сохранение древнейшего похоронного обряда и плачей-«кошоков» до настоящего времени.
Распространенность жанра отмечали все исследователи кыргызской народной музыки. А. Затаевич записал 16 «кошоков». При этом обращает на себя внимание тот факт, что среди его музыкальных информаторов было 14 мужчин и всего две женщины. Фольклорист дает следующее определение жанра: «’’Кошок” — бытовая поминальная песня, которую поют женщины, близкие родственницы покойного» . В. Виноградов, записавший три образца «кошоков», устанавливает еще одну, свадебно-обрядовую функцию жанра .
