Информационно-туристический интернет-портал «OPEN.KG» / Мыс бурь и Доброй надежды

Мыс бурь и Доброй надежды

Мыс бурь и Доброй надежды

Символом и визитной карточкой Кейптауна принято считать Столовую гору. Где-то я читал, что со стороны океана в ясную погоду мореплаватели видят Столовую гору с расстояния 100 километров от берега. Так ли это, не знаю, но первое, что я увидел, подлетая к Кейптауну самолетом, была Столовая гора. Я узнал ее характерный силуэт. И это означало, что через несколько минут самолет приземлится в Кейптауне - романтическом городе моих юношеских мечтаний.
Кейптаун виделся мне шумным и веселым портом с множеством парусников, на которых без перерыва по трапам челночили грузчики, неспешно беседовали капитаны, предвкушая романтику дальних странствий. За ними, прячась за обшарпанной лавкой, приглядывали стройные черноглазые куртизанки. После полудня береговые таверны гавани наполнялись весельем. Корабли приходили и уходили, а люди, покидая Кейптаун, оставляли здесь частицу своих сердец, мечтаний и надежд. Разве мог я тогда подумать, что много лет спустя ступлю на эту наполненную романтизмом памяти землю!
В Кейптауне нас встретил Эрик — немец по происхождению. Много лет назад он вместе с женой Эллой отправился на собственной машине в путешествие по Африке. Несколько месяцев длилось это романтическое путешествие, пока не привело их на край континента. Здесь, на самом что ни есть юге - в Кейптауне, они приняли решение остаться навсегда. Сам Эрик, бывший спортсмен-марафонец, построил в тогдашнем пригороде небольшой райский гостевой дом, где они живут с супругой Эллой вот уже пятнадцать лет.
Вечером Эрик везет нас в ресторан морской кухни, расположенный на берегу шумной гавани. Пока я абсолютно не ориентируюсь, как и где располагается город. Ясно одно - что мы в Кейптауне, на краю Африканского континента.
Холодный ветер океана чувствителен, и наше желание посидеть на открытой террасе растворилось само собой. Рыбное меню на десятках страниц! Без помощи знатоков здесь не обойтись. Эрик долго рассказывал об особенностях блюд. Наконец решили доверить выбор нашего ужина самому Эрику.
Утро, яркое от летнего солнца и синее от близкого океана, стекало с отвесов Столовой горы. Живописный вид. Кейптаун, амфитеатром раскинувшийся у подножий круто вздымающихся гор, приковывал взгляд. Убежден, что мало найдется на Земле больших городов, которые по красоте могли бы соперничать с Кейптауном.
Вот уже более пятисот лет шагает он от океанической набережной к самому основанию скал, вздымающихся слоеными пластами осадочных пород.
Знакомство с Кейптауном начинается со Столовой горы. Наш гид Альфред - потомственный африканер. Начинает он с упоминания о том, что в далекие времена капитаны кораблей давали золотую монету тому матросу, который первым видел Столовую гору. Её высота — 1 085 метров. Это воистину редчайшее творение природы. Тысячелетнее воздействие сильных ветров и воды на почти горизонтальные слои песчаника придало горе необычную форму: северная сторона длиной более трёх километров пустынна, а плато вершины пересекают небольшие ручьи и долины.

Мыс бурь и Доброй надежды

Столовая гора образует северный отрог горного хребта, проходящего между Кейптауном и мысом Доброй Надежды. С северо-востока ее охраняет Вершина дьявола высотой 975 метров. Другая знаковая высотка - Голова льва. Она выступает на противоположном северо-западном гребне. Столовая гора состоит из нескольких слоёв песчаника на древнем гранитном основании. Скалы горы, выделяющиеся на фоне неба, известны под названием Двенадцать апостолов.
И это вовсе не дикий уголок природы, а самый популярный парк в Кейптауне. Триста пятьдесят тропинок проложено от подножий на Столовую гору. Однако большинство туристов, желающих подняться, предпочитают воспользоваться услугами фуникулёра.
Стеклянная сфера скользит по тросу почти вертикально. Пол ее медленно вращается вокруг оси. Окружение голубых пространств рождает чувство волшебного полета, медленного ввинчивания в небо. Вместо вершины гора имеет просторное плоское плато, ровное, как крышка стола.
- Очень часто плато устилает облачное покрывало, называемое скатертью, - говорит Альфред. - Сегодня нам повезло: скатерти пока нет.
Вдоль кромки по всему периметру проложена тропа обозрения. Находясь здесь, чувствуешь, что стоишь на краю Земли и дальше этого удивительного места могут быть только другие миры.
К обеду жара стала невыносимой - 38 градусов. Мы ехали на встречу со знаменитой кейптаунской гаванью Виктории и Альфреда. Сколько приключенческих книг и фильмов было написано и создано о Кейптауне и его гавани. Ведь сюда заходили корабли со всего света!
К своему разочарованию узнаю, что бывшая известная на весь мир гавань уже вовсе не гавань, а торгово-развлекательный центр. И Кейптаун уже не мировой морской порт...
Несколько лет назад главный порт Южной Африки переместился в город Дурбан, который принял эстафету у Кейптауна. Знаменитая же гавань Виктории и Альфреда отправлена на заслуженную пенсию. Кстати, здесь сохранена портовая архитектура. Все здания отреставрированы и адаптированы к новым условиям. Еще жив тут и не выветрился дух морских приключений. Гавань Виктории и Альфреда, как и прежде, полна веселой жизни. Много таверн, ресторанов, баров, пивных. Прекрасные демонстрационные залы, салоны, театральные площадки, магазины... - целый город развлечений, культуры и отдыха.
День закончили на Сигнальной горе, где под древней акацией Альфред со своими друзьями организовал вкусный пикник.
День потух яркими, разлившимися по необозримым пространствам красками заката. Перед тем как скрыться за гранью ночи, солнце какое-то время сопротивлялось, но все же утонуло через пару мгновений, оставив красно-желтое колеблющееся пятно.

Мыс бурь и Доброй надежды

...Сегодня последний день лета - 28 февраля! И так сложилось, что именно сегодня встреча с мечтой - мысом Доброй Надежды. Быстро промелькнули утопающие в зелени пригороды Кейптауна, и чем дальше мы ехали к югу, тем круче и теснее становились пространства.
В старинной бухте Хаут Бей сделали остановку для интереснейшего круиза на теплоходе к Острову котиков в открытом океане. Минут тридцать корабль шел вдоль скалистого берега. Обогнув его, судно вошло в достаточно широкий пролив между берегом и выступающим из воды скалистым островом. Берега острова служат лежбищем для забавных на первый взгляд и неуклюжих животных. Они лежали, поднимая усатые лики. Переваливаясь, переползали с камня на камень. По команде вожака скатывались в воду, где, приобретя силу и ловкость, резвились, вылавливая серебристых рыб.
Настоящим сюрпризом стало для нас посещение колонии африканских пингвинов в районе валунов Боулдере. И вот наконец центральные ворота въезда на мыс Доброй Надежды, который является частью национального парка.
В мае 1488 года португальский мореплаватель Бартоломеу Диас, чуть не погибнув в океанском шторме, впервые высадился в этом месте и нарёк его мысом Бурь. Впоследствии король Португалии Хуан II, возлагавший на открытый Бартоломеу Диасом морской путь на Восток большие надежды, переименовал его в мыс Доброй Надежды.
Говорят, что климат на мысе - один из лучших в мире. Иначе чем объяснить необычайное видовое разнообразие растительности? Одних цветковых растений здесь насчитывается 2 600 видов. Даже небольшой прогулки было достаточно, чтобы в этом убедиться. Прежде всего это красиво цветущие протеи, давшие название большому семейству, ставшие своего рода символом не только мыса Доброй Надежды, но и всей Южной Африки.
Протей в греческой мифологии - морское божество, способное принимать различные образы. Одно из самых заметных и красивых растений мыса Доброй Надежды - серебряное дерево, листья которого отливают серебром...
А потом поднимаемся на скалистую вершину мыса. Живописная тропа серпантином взбирается к небу. Как прекрасно, что мы не поддались соблазну подняться сюда на фуникулере «Летучий голландец». Каждый извив тропы - это ступень, раздвигающая пространства дивных красот. Нередко она выводит к отвесным стенам, обращенным в даль океанов. Красота необузданная. Неистовые ветры не позволяют в полной мере насладиться созерцанием этих величественных картин.
На самой вершине построены маяк и круговая, нависающая над вертикалями скал, смотровая площадка. Ветер со стороны океана яростно рвется на материк. Действительно, мыс Бурь! Не одна сотня кораблей, пойманная ветром двух океанов, разбилась об эти отвесные прибрежные скалы.
Мыс Доброй Надежды - не самая крайняя точка африканской земли. Южной оконечностью материка является Игольный Мыс, лежащий на полградуса южнее. А еще дальше на юг, через океан, в пяти тысячах километрах водных пространств лежит Антарктида - земля моей мечты.
Время летело стремительно. Покидать это место не хотелось. Какая-то притягательная сила рождала необъяснимое желание остаться здесь навсегда.
Вероятно, такие же чувства испытал и молодой голландский мореплаватель Ян Ван Рибек, направленный руководством Голландской Ост-Индской компании в эту часть света. 6 апреля 1652 года он благополучно высадился на мысе Доброй Надежды, построил оборонительный форт, а также разбил сады. С 1657 года Ван Рибек начал освобождать своих наёмников со службы, позволяя им возделывать земли самостоятельно. Возможно, это обстоятельство и стало отправной точкой в колонизации Южной Африки и появлении нового народа - буров. Требовалась рабочая сила. Ван Рибек стал завозить рабов из Западной Африки, с Мадагаскара, Цейлона, из Индии, Малайзии и Индонезии. В провинцию было привезено более шестидесяти тысяч рабов, положивших начало уникальной смеси культур и традиций, которые мы наблюдаем здесь и сегодня. В Кейптауне по-прежнему существуют кварталы, где компактно проживают малайцы, индийцы. Миниатюрные домики выкрашены в различные цвета: красные, желтые, оранжевые и т д. Раньше, рассказывает гид, в Кейптауне не было ни названий улиц, ни домов, и хозяина определяли по цвету его дома.

Мыс бурь и Доброй надежды

Ботанический сад «Кирстенбош», расположенный на восточном склоне Столовой горы, признан одним из семи лучших и самых известных ботанических садов в мире. Территория занимает 528 гектаров. На заре XX века эту землю скупил Сесил Родс, известный нам по учебникам истории как самый главный негодяй из всех империалистов. В действительности же Родс оказался очень приличным человеком и завещал всю скупленную у Столовой горы землю государству, то есть обществу. На бывших его владениях сегодня, помимо одной из резиденций президента ЮАР, располагается Кирстенбошский ботанический сад. У входа в тенистые дубовые аллеи посетителей встречает памятник британской королеве Виктории. Белки почти ручные и охотно хватают с рук орешки. Летом здесь регулярно проводятся концерты классической музыки. Через сад пролегают различные пешие маршруты. Здесь, скорее всего, не нужен гид или какое-либо сопровождение. Тут ты попадаешь в рай и понимаешь, что это не выдумка, а самая что ни на есть земная реальность.
Увитые экзотическими цветущими растениями аллеи, пруды, во-допадики, скалы - здесь все на своем месте. В том числе просторные изумрудные лужайки, на которых, уподобившись травоядным, проводят день жители Кейптауна. Здесь организуют пикники, встречи, свидания. В окружении неземной красоты забываешь плохое, душа пробуждается, и прилив счастья возносит тебя над землей. Отсюда неохота уходить...
...С утра опять палит солнце. Небо без облаков. Альфред говорит, что синоптики обещают сегодня около сорока градусов.
Вдоль побережья едем на северо-восток. Миновали Кейптаун. Удаляемся от побережья на север. Переваливаем через невысокие Черные горы. Ландшафты меняются. Стало меньше растительности, а вскоре и вовсе местность стала походить на предгорья Ферганской долины. Лишь одинокие кактусы и пучки алоэ на голых стволах говорили, что это Африка.
В этих краях пришедшие сюда почти пятьсот лет назад голландцы нашли благоприятные условия для выращивания винограда. Знаменитые сорта мерлот, шардоне, пино, каберне дарят возделывателям прекрасные урожаи. Обилие солнца придало плодам особые вкусовые качества и аромат. Несколько виноградных ферм поставляют вино на многие мировые рынки.
На пару таких ферм заехали и мы. Вина, надо сказать, недорогие - около трех долларов за литр. Чтобы сделать правильный выбор, вам предложат продегустировать обширный ассортимент красных и белых вин. Правда, это удовольствие тоже стоит денег - 25 рандов (около 3 долларов). Так что если идти на дегустацию, то нужно попробовать всё.
Часам к пяти вечера добрались до города Оутсорна. Разместились в великолепном отеле La Plume с видом на живописную долину. Уютный номер, бассейн и хорошее вино украсили остаток грудного дня.
Город Оутсорн - центр мировой страусиной индустрии. Он расположился в долине, окруженной горами со всех сторон. Здесь уникальные флора и фауна и идеальный климат для страусов, которые населяют эти места многие века.
Разведение страусов - очень прибыльное занятие. Ценится и продаётся все: мясо, перья, кожа и особенно яйца. Из всего этого делают столько всевозможных изделий, предметов, вещей и сувениров, что тесно даже в солидных магазинах. Яйца разукрашивают под самые различные персонажи; глобусы, фонари, бочки, вазы, чайники, фляжки, шкатулки и еще масса различных предметов — это тоже продукция страусов. Из перьев шьются накидки, шарфы, шляпки, сумки и много чего другого.




Мыс бурь и Доброй надежды

Еще одна достопримечательность этих мест - пещера Канго-кейф, расположенная на склонах Черной горы. Она состоит из нескольких соединенных между собой подземных помещений. Туристам показывают только незначительную часть - кольцо протяженностью около километра. Считается, что первым пещеру обнаружил местный фермер Якоб Ван Зил в конце XVIII века. Неизвестно, сколько залов обнаружил Ван Зил. Во всяком случае, его именем называется первый зал пещеры, расположенный сразу после вестибюля и наклонного перехода. Зал огромен, он простирается в длину на 98 метров, имеет ширину 49 и высоту до 15 метров!
Все залы и переходы богато украшены пещерными натечными образованиями. Массивные сталактиты, сталагмиты и колонны встречаются повсеместно. В узких тоннелях и потолочных нишах красуются лужайки геликтитов и кристаллов. Как специалист в области исследования пещер должен сказать, что Канго-кейв одна из немногих зрелищных пещер на планете.
Впоследствии были открыты и другие залы пещеры, которым даны экзотические названия: Аллея люмбаго, Хрустальный дворец, Тоннель любви, Гроб, Почтовый ящик и Дымоход дьявола. Вскоре спелеологи открыли и обследовали систему, получившую название Канго-2, длиной 270 метров. Она была обнаружена в 1972 году. А еще через три года было найдено ответвление длиной 1 600 метров. Это уже Канго-3. Природные краски, красота кристаллов и формации внутри двух последних пещер, по рассказам спелеологов, гораздо богаче и интересней, чем в системе Канго-1. Однако в целях сохранения уникальных известняковых образований они закрыты для массового туриста.
Наиболее удивительными образованиями общедоступной системы являются сталагмит «Игла Клеопатры» высотой девять метров, которому, по мнению специалистов, 150 тысяч лет. Но самое впечатляющее зрелище представляет большой сталогнат - натечная колонна, возвышающаяся на 125 метров от пола до потолка в центре второго зала. В зале Ван Зила очень интересен красивый темно-серый потолок с узорчатыми разводами, выступами и впадинами, эффектно контрастирующий с гладкими сочно-желтыми кальцитовыми стенами.
В одном из первых залов пещеры сохранился образец древнего пещерного искусства: вырезанное в известняке изображение слона, напавшего на антилопу.
После посещения пещеры поднялись на один из перевалов Черных гор. Необозримая панорама открылась нашему взору. Долина в зеленых волнах холмов, низкие облака и высокие горы в дымке чем-то напоминали родной Кыргызстан. И это ощущение еще раз подтвердило мысль о том, что мир - это единство в разнообразии.
В Оутсорне Альфред познакомил нас с местным спелеологом Руди. За ужином Руди рассказал нам много интересного о пещерах провинции. Кроме пещеры Канго, в этом районе известно еще шестнадцать дворцов Плутона. Все они горизонтальные и очень красивы. Одна из пещер открыта совсем недавно, простирается по руслу подземной реки и, судя по всему, окажется очень протяженной.
- Сейчас мы занимаемся ее исследованием, - сообщил Руди.
Я тоже рассказал о пещерах Киргизии и пригласил Руди и его команду в нашу экспедицию на Кокшаал-Тоо.

Мыс бурь и Доброй надежды

Возвращаемся в Кейптаун. По пути в городе Вилдернес посещаем прекрасный пляж. Но не ради серебристого песка приезжают сюда туристы. В силу особых условий здесь рождаются огромные волны, которые манят не только любителей серфинга, но и таких, как мы, чудаков. Выглядит это прикольно. Заходишь в воду навстречу набегающей волне. Она огромная, выше тебя на метр. А ты ей навстречу. Волна подхватывает тебя, как пустую банку, и несет на берег. Эта игра увлекает настолько, что забываешь обо всем на свете. Альфред призывает внять разуму и продолжить путешествие к Кейптауну.
Вскоре делаем еще одну остановку. Заезжаем на фабрику, где все делают из алоэ: шампуни, соки, мази, кремы и еще много чего.
В пути масса интересного: плантации виноградников, страусиные фермы, города черных жителей ЮАР, так называемые тауншипы - маленькие, сбитые из деревянных коробок, прилипшие одна к другой хижины. И несколько параллельных узких улиц. Это «чудо» архитектуры располагается на площади примерно 4-5 квадратных километров, обнесенной высоким забором. С виду такой городишко напоминает зону.
И нет уже давно у власти белых хозяев, и нет апартеида, с которым боролся Мандела. Впрочем, апартеид никуда не делся, он только изменил форму, разделив народ на черных богатых и черных бедных.
Пришедшее к власти новое правительство стало элитой, которая легко забыла и про народ, и про светлую идею Манделы о равенстве в единстве и гармонии.
Теперь в ЮАР три ярко выраженных социальных сословия: пять миллионов белых, живущих в роскошных виллах с видом на океан. Они владеют землей, фермами, предприятиями и финансами. Один миллион черных чиновников, обладающих властью и госбюджетом. И беднота, так называемая рабсила, которая насчитывает 45 миллионов. Погрузившись в эти мрачные мысли, не заметил, как дорога, перевалив через невысокие горы, спустилась к берегу Индийского океана. Она бежала, повторяя изгибы береговых склонов, к финишу нашего длинного африканского марафона.
Игольный Мыс был назван так в XV веке португальскими моряками, первыми обогнувшими южную оконечность Африки. В самой южной точке своего маршрута они обнаружили магнитную аномалию, заставляющую отклоняться стрелку компаса. Они назвали эту точку Игольным Мысом.
Именно у этого мыса, где континентальный шельф постепенно опускается в воду, образуя так называемую банку Игольного Мыса, сходятся два океана. Это памятное место находится в 155 километрах к юго-востоку от мыса Доброй Надежды и обозначено каменной стелой. Здесь край Земли! Место, где сливаются в одно целое два океана. И это не просто слияние. Глаз легко различает границу — бирюзовые веселые волны Индийского океана никак не желают смешиваться с темно-синими, хмурыми волнами Атлантики. Еще один ориентир - обломки потерпевшего здесь кораблекрушение японского траулера «Мэйсе маару-38»...
Интересной достопримечательностью Мыса Игольного по праву считается маяк, построенный в 1848 году. Об этом свидетельствует надпись, сделанная на башне. Одно время маяк оказался заброшенным, но был восстановлен и повторно начал действовать в марте 1988 года. Сегодня свет его лампы мощностью в 7,5 миллиона свечей виден за 30 морских миль.
При маяке с 1994 года открыт музей. Семьдесят одна ступенька ведет на вершину башни, с которой открываются неповторимые виды на океан.
Обратно в Кейптаун ехали через скалистые горы и прибрежные селения вдоль могучего океана. В сумерках теплого вечера въехали в Кейптаун. Город зажигался огнями...

Мыс бурь и Доброй надежды

Программа была исчерпана. Стремительно пролетели дни, вместившие столько всяких событий.
Из моего дневника. Стремительный африканский марафон подходил к финишу. Еще будет время, чтобы осмыслить и оценить все, что нам удалось увидеть и испытать. Будет еще один день завтра на покупку сувениров и сборы, на переезд в аэропорт.
Последний день будет пасмурным, и вместо запланированного бассейна мы отдадим предпочтение прогулке по Кейптаунской набережной. Чтобы попрощаться, к нам в нескольких сотнях метрах выплывет пара китов и, помахав широкими хвостами, растворится в просторах океанов. Красные протеи опустят головы в прощальной печали, и только голова льва, устремленная в даль океанов, останется безразличной, как и подобает камню.
Перелет до Стамбула займет всю ночь. Потом будут отель и снова аэропорт. Перелет в Бишкек. И родной дом! Но через все это еще предстоит пройти.
- Как далеко в прошлом уже тот день, когда мы покинули Бишкек. Как хорошо, что есть родная земля, есть люди, с которыми ты живешь рядом. Но чтобы это понять, нужно хотя бы раз уехать далеко. Порой очень далеко.
Сквозь звон пространств
...В Стамбуле прохладное утро. Моросит дождь. Последний насыщенный событиями день в Кейптауне и почти двенадцатичасовой ночной перелет изрядно вымотали силы. Рейс на Бишкек только вечером. Хочется одного - добраться до койки и спать, спать, спать.
Наш отель - в центре города, в старой его части, именуемой Ак-Сараем. Где-то рядом знаменитая Белая мечеть и храм Аля София. Но у нас только одно желание...
...Во сне в золотистом свете заходящего солнца я вновь увидел Африку. Было непонятно, какое это именно место и где. Глубокий каньон с каменными слоеными башнями, вертикальные отвесы стен, заросшие зеленью дождевого леса, свет, льющийся теплым потоком и музыка, волшебная музыка, стекающая по карнизам и сбросам в никуда.
Картина медленно плыла, и было непонятно где я, с какой точки наблюдаю за всем этим великолепием. Было понятно одно: место это находилось где-то на высоте кромки каньона, потому что иногда замкнутые стены разрывались, открывая наполненный золотистым светом параллельный мир, бурлящий радостью желтосиреневых радуг.
Словно поняв мое желание заглянуть за кромку каньона, картинка скользнула вниз. Мгновенье, и на экране открылись бескрайние пространства саванн с огромными баобабами, вскинувшими свои многочисленные ветви к темно-рубиновому небу.
Где я? Что со мной? Картины, которые я вижу, настолько реальны, что ощущение того, что это, возможно, сон, я тут же отмел. Я видел совершенство Африки, рожденное реальностью, утомленностью и предположениями. И вот снова Калахари — торжественная, в ярких красках заката. Освещенная звездами. И грустная в сумраках утра. Сквозь невидимую печаль я слышу тот самый плач, который мимолетом ощутил там, в далеком Тау Пэне. Сквозь звон пространств я вижу лучистые, слетающие с граней раскрытых зонтом акаций капли. Не касаясь земли, они исчезают, растворяются в нарождающихся световых лучах утра.
Я жду продолжения, но его нет. Пронзительный звонок телефона врывается в сознание, и картина гаснет.
- Прошу прощения, сэр. Вам пора в аэропорт, машина ждет, поторопитесь.
4-07-2014, 16:45
Вернуться назад