Театрально-декорационное искусство Киргизии
На фото: А. Молдахматов. Эскиз декорации к опере “Лакмэ”, Л. Делиба, 1956
Следующим спектаклем, который оформил Сыдыкбаев, был «Мой бедный Марат» А. Арбузова (1965). Здесь художник ясно показал, что он может не только читать замысел драматурга, но и точно выразить идею его произведения: именно соприкосновение человека со временем, которое лежит в основе пьесы, и дало возможность создать декорации, навевающие ожидание чего-то нового, хорошего.
Характерность и конкретность зримой обстановки присутствуют в выполненных Сыдыкбаевым декорациях к спектаклям: «104 страницы про любовь» Э. Радзинского (1965), «Свадьба на всю Европу» А. Арка- нова и Г. Горина (1966), «Дети своего отца» В. Лавренева (1966), «Затейник» В. Розова (1966), «Незабываемые дни» Б. Омуралиева (1966).
Давно желаемой, но, однако, большим творческим испытанием была для художника встреча с драматургическими произведениями А. П. Чехова. Декорация «Трех сестер» (1966) была решена в обобщенном нежно белом колорите (белое окно, белые двери, белый гофрированный тюль).
Прежние работы над чеховскими спектаклями страдали нагромождением бытовых деталей, что, думалось художнику, отвлекало зрителей от главного — невысказанной прозрачности нежной творческой палитры писателя, неуловимости его тихой грусти, поэтичности и интимности изображаемого мира.
Стержневыми в изобразительном образе спектакля являются символы времени, которые проецируются на тюль и меняются в зависимости от движения жизни на сцене. Соответственно меняются и остальные детали, раскрывающие внутренний смысл произведения.
К примеру, в первом акте тюль обретает сиреневый цвет, на нем появляется сирень — символ весны. Все это служит фоном гостиного дома Прозоровых. Во втором акте с помощью того же приема рождается зимний пейзаж с летящим снегом, на фоне которого стоит в полумраке дом. Третий акт решен в красно-синей гамме, а последний — в оранжево-золотистом цвете осени.
Спектакль «Дуэль» по пьесе киргизского драматурга М. Байджиева (1967) оформлялся Сыдыкбаевым дважды: первый раз — в Русском, а второй — в Киргизском театрах. Первая постановка отдавала бытовизмом, в ней было много необязательных деталей, во второй же видно стремление художника к обобщению при минимальных сценографических подробностях.
На сцене — берег Иссык-Куля с пирсом-станком и небо, цвет которого меняется в зависимости от настроения действия. Такое немногословное решение выводило на первый план действующие лица, что очень точно соответствовало драматургическому замыслу.
«Три сестры» Чехова, «Незабываемые дни» Омуралиева, «Сивый скакун» Садыбакасова (1971) и «Мамаша Кураж...» Брехта (1979, рис. 267), поставленные в 70-е гг.,— отсылали художника то к классике, то заставляли работать в области современной тематики.
Как в «Мамаше Кураж...», так и в «Дуэли» он настойчив в организации масштабного, напряженного сценического пространства, смел в поисках значительного зрительного образа спектакля. Но в таком ли духе развивалась рядом со сценографией пластика?
Она тоже обретала монументальность, обобщенность. Потребность сценографов в том, чтобы, говоря своим языком, выражать общечеловеческое, очевидна. И поэтому в драматургии Брехта, столь трудно прививавшейся в республике, гротесковые образы в духе Калло, отмечены печатью местного колорита, а «Тополек мой в красной косынке» помещен в пульсирующее, переменчивое пространство — пространство мироздания.
Пожалуй, сегодня в полной мере еще трудно оценить те положительные сдвиги, которые произошли в киргизской сценографии в 60-х гг. Но импульс, данный ею развитию искусства, культуры, осознание ценности художественного оформления спектаклей очевиден. Как очевидно и то, что с годами росла потребность в обновлении художественного языка.
В 70-х гг. в связи с уходом из театров таких признанных мастеров, как Арефьев, Молдахматов и Торопов, намечается некоторый спад в развитии театрально-декорационного искусства Киргизии. В республику был приглашен главный художник ГАБТа СССР Н. Н. Золотарев, который оформил спектакли «Материнское поле» К. Молдобасанова (1975), «Макбет» К. Молчанова (1979), «Томирис» У. Мусаева (1982). Эти постановки были хорошо приняты как зрителями, так и критиками.
Однако в других театрах дело обстояло не лучшим образом. В Русском театре часто менялись режиссеры, что, естественно, снижало общий уровень работы театрального коллектива и не лучшим образом влияло на сценографию. «Лихорадило» и коллектив Киргизского драматического театра.
